Глава 1. Добро пожаловать в Икс

«Пусть не земное тело, но дух мой остается с вами. Там, где быть ему даровано свыше…» — ответил Профессор Чарльз Френсис Ксавье на немой вопрос в глазах его учеников, его гордости, Икс-менов. Они провожали глазами удаляющийся в ночное небо звездный крейсер императрицы внеземной империи Ши'Ар Лиландры, на борту которого сейчас находился их наставник. А он тогда еще не мог сказать, сможет ли вернуться вновь.
Но с тех пор прошло пять лет, и сейчас все тот же Чарльз Френсис Ксавье сидел за столом в своем кабинете, внимательно вчитываясь в личные дела более десятка мутантов, готовых поступить к нему на обучение в новом учебном году, и предавался раздумьям.

Существовало много различных теорий возникновения мутантов. Первые упоминания о них появились еще во времена древнего Египта. Им поклонялись как Богам, их боялись, им молились. Однако прогресс, смена времен и образа мышления, медленно, но верно привели людей от обожествления к страху, сменявшемуся брезгливостью — и так по бесконечной синусоиде. Во времена средневековья их принимали за представителей нечистой силы и сжигали на кострах, а в эпоху Возрождения стали считать обычными фокусниками и уродцами. Однако уже в начале девятнадцатого века естественный ход эволюции и следствие глобального генетического эксперимента, результаты которого распространились по всему миру, увеличили численность сверхлюдей, вновь заставив людей обычных вспомнить свои прежние страхи. Распространение новой генетической расы, более сильной, выносливой, умеющей творить вещи, которые многие посчитали бы чудом, люди начали воспринимать как потенциальную угрозу, а ее представителей считать противниками.

В природе человека тяга к разрушению всегда была сильнее силы созидания. Страх сильнее любопытства, а жажда власти затмевала любовь. Так что подобное непринятие людьми мутантов было понятно и даже логично, как инстинкт дикого зверя: прятаться или нападать на более сильного конкурента. В этой схватке гибли ни в чем неповинные и люди, и мутанты, но Ксавье искренне верил, что, какие бы различия и какая бы пропасть, на первый взгляд, ни стояла между мутантами и людьми — она не так уж велика. Поэтому он и открыл школу для молодых мутантов, где обучал подростков владеть их сверхсилами, и наставлял, вкладывая в еще не окрепшие умы студентов идею мирного сосуществования, надеясь, что именно это послужит фундаментом для более светлого будущего. А из лучших из них он собрал собственную команду. Некоторые из ее представителей были еще юными, едва осознавшими свои силы, другие успели пройти свой собственный путь и давно растеряли надежду на мир и прощение, но именно эти потерянные души с такой отвагой и самоотверженностью встали на защиту и людей, и мутантов.

Однако далеко не все представители расы мутантов придерживались его мнения, а люди не собирались сдавать своих позиций, и несмотря на все его усилия, ситуация в обществе все больше накалялась. Людьми были созданы радикальные организации «Оружие икс» и «Друзья человечества». За тех мутантов, что чувствовали свое превосходство над людьми и требовали признания своего величия, ответил Эрик Магнус Леншер, создав вместе со своей соратницей Рейвен Даркхолм Бейвилльское братство. Бессмертный ученый Натаниэль Эссекс для защиты себя от нападок противников организовал отряд «Мародеры». У каждой из сторон находились свои весомые аргументы и теории, способные привлечь новых последователей, а потому, несмотря на все усилия Ксавье и его призыв к миру, противники все больше ожесточались, а ситуация в мире продолжала накаляться, пока не достигла своего апогея.

Несколько лет назад настал переломный момент, чуть было не развязавший мировую войну между двумя расами, из-за невежества одного из конгрессменов. Будучи ярым фанатиком чистоты человеческой расы, он во время дебатов не постеснялся выстрелить импульсным лучом в Ксавье, тем самым поставив его на грань жизни и смерти. Возмущенные мутанты, увидев эту сцену в прямом эфире, подняли бунты, захватывая и разрушая города по всему миру. Избежать введения военного положения на официальном уровне удалось, лишь сообщив вставшему во главе ополченцев Магниту, что Ксавье на самом деле находится при смерти и нуждается в помощи. Только Мастер магнетизма посредством своих способностей мог усилить телепатические волны Ксавье и дать возможность угасающему разуму отправить сигнал о помощи императрице Лиландре. Чувство дружбы и человечность в этот раз одержали вверх, и Магнит, отказавшись от идеи масштабного наступления, пришел на помощь старинному другу. Услышавшая призыв, Лиландра прибыла, когда по Земным меркам было уже поздно. С помощью технологий Ши'Ара Ксавье удалось вернуть с того света, но поддержать в нем жизнь могли только ши'арские врачи, и императрица вынуждена была забрать его с собой.
Процесс выздоровления был долгим и тяжелым. Находясь не просто в чужой стране, а на чужой планете, на правах гостя императорской семьи, но все же пришельца, Ксавье, как никогда, нуждался в поддержке. Лиландра, несмотря на занятость как правительницы Ши'ара, и косые взгляды некоторых приближенных, в том числе и младшей сестры Джарды, не упускающей случая указать на неподобающие отношения императрицы и ее «домашнего любимца», оставалась рядом. Профессор относился к таким заявлениям с некоторой долей самоиронии и юмора. Раньше он считал, что родство разумов и связь через Вселенную может стать основой союзничества или дружбы, но никак не любви. Но трех лет, проведенных рядом с императрицей, хватило, чтобы понять: эта женщина стала не просто опорой и поддержкой, но и возлюбленной, второй половинкой, супругой, хоть последнее и не имело юридической силы.

Так проходило время. Его физическое состояние заметно улучшилось, и незнание о судьбе воспитанников, да и тоска по родной планете все чаще тревожили его. Этой тревогой Ксавье и поделился с женой.
Лиландра встала перед выбором: отпустить мужчину или отправиться вместе с ним. Если во времена «Темного Феникса» она еще могла отказаться от этого зарождающегося чувства, то за прошедшие три земных года ее любовь к землянину возросла и стала неотъемлемой частью жизни. Она привыкла, что Ксавье был рядом, являлся некой отдушиной, не дающей превратиться в холодную глыбу, не способную думать ни о чем другом, кроме блага империи. Отпустить мужчину, разорвать эту связь, было сродни вырезанию части сердца или куска души, тем более тогда, когда она носила под сердцем его дитя. Статус полукровки не давал будущему ребенку прямого права наследования трона и грозил Императрице свержением в случае, если в нем будет слишком много земного и поднимется волна недовольства. Так что Лиландра под предлогом рассмотрения возможности принятия маленькой голубой планеты, находящейся за несколько миллиардов световых лет, в содружество входящих в Империю Ши'ар планет, решилась покинуть свое государство на какой-то срок, чтобы скрыть от всех свое «интересное положение» и решить судьбу зародившейся в ней жизни. К тому же, женщина считала, что не будет ничего дурного, если ее сын родится на планете, жители которой способны создавать прекрасные вещи, музыку, танцы и умеющие сострадать, прощать и любить, хотя и находятся на очень низком технологическом и моральном уровне.

Вернувшись на Землю вместе с женой, Ксавье был несколько ошарашен произошедшими переменами. В его отсутствие кому-то в правительстве все же удалось протащить, пусть и измененный и даже несколько смягченный, закон о территориальном разделении людей и мутантов. Представителей данной расы в приказном порядке стали сгонять на территорию округа Вестчестер, где был расположен особняк Икс. Естественно, что далеко не все мутанты были в восторге от насильственного переселения — начались беспорядки. Обычные люди, напуганные соседством с мутантами и видя враждебный настрой некоторых, даже если до этого годами жили с кем-то из них в соседних домах и квартирах, срывались с насиженных мест, увольняясь и бросая большую часть нажитого имущества. В спешном порядке закрывались магазины, а так же единственная в квартале школа и даже больница. Поставщики отказывались ввозить на территорию квартала продовольствие и необходимые вещи, включая медикаменты. Квартал оказался в экономической блокаде. Жители, потерявшие работу и средства к существованию, голодающие, а иногда и умирающие из-за нехватки доступнейших по всему остальному городу лекарств, начали мародерствовать, вынося из закрытых магазинов все, что могли, но запасы быстро истощались. Любые протесты, любая демонстрация силы, да и просто попытки выбраться с предоставленной территории больше, чем на пару часов, жестко подавлялись военными и роботами-стражами, стоящими на границе гетто. Даже Магнит, несколькими годами ранее готовый повести за собой разъяренную толпу своих собратьев, не мог ничего сделать, понимая, что убийство инициаторов закона приведет к еще более плачевным последствиям, да и сами жители квартала не горели желанием иметь лишние проблемы с властями.

К возвращению Профессора обстановка в м-квартале несколько стабилизировалась, но жизнь его обитателей была все еще далека от нормальной. Инфраструктуры как таковой не было. Любые торговые сделки совершались незаконно. Школа и больница так и стояли закрытыми, а представители правопорядка просто боялись появляться на территории неблагополучного квартала. Институт, не принимающий новых учащихся, приходил в запустение. Оставшиеся студенты и команда кое-как выживали за счет доходов от коммерческих проектов: комиксов, мультсериалов, фильмов, основанных на сюжетах о прошлом команды «Люди-икс» и запущенных до того, как изоляция приобрела глобальные размеры. Они пытались хоть как-то успокоить мутантов и стабилизировать ситуацию, но не у всех хватило сил продолжать борьбу. Оказавшись на пороге родного дома, Чарльз Френсис Ксавье с некоторым разочарованием обнаружил, что в Особняке Икс, продолжая носить звание Икс-мена, остались лишь Джубили, Зверь и чета Грей-Саммерс, но даже последние, хотя и жили в прежнем доме, больше сосредоточились на воспитании новорожденной дочери Алексис.

Прекрасно видя царящую вокруг обстановку, Ксавье не винил своих учеников и понимал, что не может позволить притеснениям продолжаться. Пообещав себе обязательно справиться о судьбе покинувших команду Икс-менов, Профессор занялся делами квартала. Вернувшись в конгресс, потребовал если не отмены территориального закона, то хотя бы создания всех условий для нормальной жизни обитателей м-квартала. Где-то действуя силой убеждения, словами, где-то — используя телепатию, удалось наладить торговые связи и заставить вернуть свободу передвижения его обитателям. Потом мужчина лично занялся поиском образованных и высококвалифицированных мутантов и просто не страдающих предрассудками людей, готовых преподавать в школе и лечить жителей квартала. Спустя всего полгода уровень жизни на территории бывшего гетто заметно повысился, и Ксавье решил заняться восстановлением своего детища.

Первым откликнулся на зов Росомаха. Уйдя в свое время из-за серьезных разногласий с Циклопом, Логан сперва пытался осесть в одной канадской деревушке, потом просто скитался по миру в поисках себя, не собираясь являться к Саммерсу с повинной, но был рад вернуться под знамена Профессора. Практически следом за ним вернулась из Кении и Гроза вместе с дочерью Альбертой, рождение которой и вынудило Ороро покинуть команду, когда обстановка в обществе стала невыносимой. Исходя из возраста девочки, все сразу поняли, что женщина была беременна еще до отлета Ксавье, а отцом ребенка является правитель планеты Палимакус Аркон. Последними к возрожденной команде присоединились Шельма и Гамбит, за три прошедших года успевшие официально стать мужем и женой, обзавестись собственным домиком в пригороде Парижа и даже открыть ресторанный бизнес. Впрочем, если Гамбит еще задумывался на тему, кому оставить нажитое, то его супруга не сомневалась в своем возвращении к прежней, пусть и не такой спокойной, жизни.
Жизнь снова пошла своим чередом, преподнося свои сюрпризы. И первым из них стало возвращение в его жизнь Амелии Вогт. Они не виделись уже несколько лет, с той мимолетной встречи на астероиде «М», но в один прекрасный день женщина позвонила и попросила о встрече. Ксавье был крайне удивлен, но, услышав в ее голосе неподдельную тревогу, решил согласиться.

Появившись в клубах розового дыма на пороге его кабинета, Амелия несколько минут пыталась вести непринужденную беседу на тему м-квартала, икс-менов и нового набора студентов, осторожно поинтересовавшись, не появлялась ли в особняке мисс Эмили Стелл, невысокая голубоглазая блондинка семнадцати лет с телепатическим даром. Получив отрицательный ответ, женщина скорбно вздохнула и отошла к окну, явно не зная, как продолжить разговор. Тогда, задавая вполне естественный вопрос: «Почему это для тебя так важно?» — Ксавье и не подозревал, насколько ответ изменит его жизнь. Он до сих пор ярко помнил взгляд Амелии, брошенный через плечо.

— Потому что она моя дочь, — ответила женщина тихо с толикой непонятной вины в голосе.

— И почему ты решила начать поиски именно отсюда? Институт принимает достаточное количество учащихся, но далеко не каждый новообращенный мутант сразу направляется к нам.

— Потому что она уходила из дома с намерением увидеть своего биологического отца, — во взгляде женщины появились нотки иронии. — А это ты, Чарльз.

От потока грязных ругательств в адрес женщины Профессора тогда удержало лишь осознание своего высокого статуса в ее глазах и правила приличия, которые вкладывали в него с самого детства.

— И что же заставляло тебя молчать об этом все это время? — единственное, что он позволил себе спросить.

Женщина-туман, развернувшись, лишь хмыкнула, скрещивая руки на груди.

— Не хотела тебя беспокоить. В свое время я дала тебе выбор — ты сделал его в пользу своих учеников. Так зачем мне было обременять тебя, Чарльз, новостью о ребенке?

Я не хотела быть одной из тех женщин, которые готовы повесить на шею мужчины нежеланного ребенка, лишь бы только не быть выставленной за порог.
Поспорить с этим невозможно. Сколько бы Ксавье ни размышлял, как могла бы сложиться его жизнь, поступи Амелия иначе, содеянного это исправить не могло, а потому, забыв про несколько уязвленное чувство собственного достоинства, мужчина решил сосредоточиться на поиске девушки. С помощью Церебро Эмили нашлась достаточно быстро и после короткого объяснения с родителями пожелала остаться в «Особняке-Икс».

С первых дней пребывания в доме, девушка, играя на чувстве вины вновь обретенного отца, поставила себя в позу обиженной и недолюбленной дочери, не скрывая своей неприязни ни к его жене, ни к ребенку, которого та носила под сердцем. Лиландра также была не в восторге от появления взрослой дочери у возлюбленного, но с королевской дипломатичностью и тактичностью приняла девушку. Тогда никто и подумать не мог, что одно из самых трагических событий в жизни этой семьи еще впереди.

Когда в один из вечеров Чарльз, гонимый непонятным ощущением случившейся беды, вернулся домой с очередного заседания конгресса, Генри МакКой с тревогой в голосе попросил мужчину прийти в лазарет. Там, бледная, сжимая ладони в кулаки, лежала под капельницей Лиландра. Рядом с ней находились Шиарские врачи.

— Что произошло? — голубые глаза Чарльза сверкнули отчаянием.

— В результате сильного удара при падении с лестницы произошла отслойка плаценты. Ребенок умер еще в утробе.

Ксавье побледнел. Этот ребенок в свое время стал для пары полной неожиданностью, но большим счастьем. Всю свою жизнь профессор посвятил воспитанию одаренных детей и был для них добрым и мудрым наставником, но понимал, что свой — это нечто иное, его прямое продолжение, его кровь. К этому моменту он не просто готов был стать отцом — он уже считал себя им. И вот теперь все это рухнуло. Он снова ощущал свое бессилие перед случайным стечением обстоятельств.

Лиландра тем временем вздрогнула и, открыв глаза, огляделась вокруг, останавливая взгляд на Звере.

— Покажите мне его, — произнесла она сиплым шепотом.

Шиарцы, видя, что императрица очнулась, уплотнили кольцо, задавая вопросы и в чем-то вполголоса убеждая.

— Где мой ребенок? — уже громче повторила она, приподнимаясь, игнорируя боль в руке.

К ней подошел Зверь, и по выражению его глаз она поняла, что ситуация сложнее, чем она могла предположить. Связь разумов с Ксавье тоже была ослаблена, хотя она осознавала его присутствие здесь.

— Тебе лучше прилечь, — произнес он, проигнорировав ее просьбу и мольбу во взгляде, но это лишь заставило Лиландру откинуть одеяло и сесть, спустив ноги.

— Ваше величество, Вы должны лечь, — засуетились вокруг нее врачи из империи. — Ваша капельница…

Лиландра посмотрела на свою руку, по которой стекала тонкая струйка крови, но даже не чувствовала боли, словно это происходило не с ней.
И когда она вновь взглянула на своих подданных, во взгляде ее сверкала сталь. Игнорируя слабость, головокружение и боль в животе, она встала, распрямив плечи и гордо вскинув голову. Генри невольно отошел на шаг.

— Именем Великой Империи Ши'Ар, я повелеваю показать мне наследника престола!

Затаив скорбный вздох, врачи поклонились ей, расступаясь и открывая проход в смежное помещение. Лиландра, опершись на предложенную руку Зверя, сделала несколько шагов и остановилась у высокой люльки из оргстекла. Ее взору предстало маленькое человекоподобное существо: красное, сморщенное, с прозрачной кожей и плотно сомкнутыми веками. Кожа на его голове была чуть приподнята, так и не выпустив перья, а вместо меток были лишь пятна, больше похожие на кровоподтеки. Стараясь не всматриваться в черты ребенка, женщина посмотрела на дисплей шиарского реанимирующего аппарата, но вместо показаний жизни на подсвеченном ярко-красным экране велся отсчет со времени смерти. Четыре земных часа. Он умер, едва мать достигла последней ступени лестницы.

Закрыв на секунду глаза она, вложив всю материнскую нежность, коснулась аппарата, выключая его, наблюдая, как медленно гаснут скорбные цифры. Как только дисплей превратился в глянцево-черный круг, она, не оборачиваясь на Зверя, дала понять, что не нуждается в его поддержке и вышла.
«Истинный Шиарец. Было бы в тебе побольше земного, ты бы выжил» — мысленно обратилась она к мертвому наследнику.

— Возвращайтесь на Ши'Ар! — все тем же холодным тоном императрицы, ничем не выдавая своей печали, произнесла она.

Пришельцы, еще раз поклонившись, послушно исчезли. В тот же миг после их ухода, Лиландра, упав коленями прямо на холодный пол, беззвучно разрыдалась.
Ксавье впервые не знал, как помочь и чем утешить супругу. Ее душевная боль в тот момент была настолько сильна и всеобъемлюща, что связь разумов была заблокирована, поэтому все, что оставалось Ксавье, который и сам был немало опечален произошедшим, — это подъехать к Лиландре и, перегнувшись через подлокотник, взять ее за руки, давая силы подняться.

— Прости меня, Шарль, прости, — шептала она между судорожными всхлипами, — я не смогла уберечь наше дитя…

— Тебе не в чем себя винить, — усадив женщину на капот своего инвалидного кресла, он сжимал ее ладони в своих. — Это наша общая потеря и боль, и вместе мы справимся с этим.

Я уверен, ты еще сможешь стать матерью…

— Остается лишь верить, Шарль, остается лишь верить, — Лиландра, у которой не осталось ни сил, ни слез, прижалась щекой к его груди.

Но беспристрастные результаты обследования сломали и эту хрупкую надежду: выкидыш повлек за собой осложнения, снизив процент вероятности наступления повторной беременности до ничтожно малых значений. Это окончательно сломало женщину, заставив замкнуться в себе, и даже Ксавье не удавалось вернуть Лиландре желание жить. Все могло бы кончится еще печальней, если бы почти сразу после скромной церемонии похорон сына Императрица не получила срочный вызов с Ши'ара, вынудивший ее отодвинуть личное горе и вернуться в империю.

Полгода неизвестности, когда женщина не обрывала связь, но и не отвечала на его телепатические вызовы, стали для Ксавье медленным адом. Чтобы хоть как-то задушить образовавшуюся в душе пустоту, он с удвоенной силой взялся за дела м-квартала и института. Коммерческие проекты имели успех и сослужили хорошую службу в популяризации мутантов в общем и в наборе новых студентов в частности, так что пришлось задумываться о расширении заведения, чтобы вместить всех желающих.
Так проходило время, душевные раны медленно, но затягивались, и однажды тишину его спальни огласил родной голос:

— Чарльз, я скучала.

***

Ритмичные удары чего-то металлического об пол, в которых потонул куда более тихий стук в дверь, заставили Ксавье очнуться от раздумий. Даже не применяя телепатии, он знал, кто решил нанести визит, а потому без слов открыл дверь телекинезом. На пороге в легкой растерянности стояла, опираясь на чем-то напоминающие знаки вопроса, прикрученные к игрушечному столику, четырехопорные трости, невысокая светловолосая девушка. За ней, с любопытством оглядываясь по сторонам, семенили две маленькие девочки.

— Профессор, там моей подруге Тане нужна помощь. У нее открылся икс-фактор, и она чуть было не подожгла больницу, — с места в карьер, чуть запыхавшись, произнесла посетительница.

— Стой, Элен, — посмотрел на нее профессор. — Там — это где?

— В Москве, — уже более спокойным тоном ответила девушка. — Они уже вызвали полицию и заберут ее куда-нибудь, — в ее глазах снова зажглись огоньки паники.

— Все будет хорошо, — успокаивающе улыбнулся Ксавье Эл и вызвал икс-менов по громкой связи.

В кабинет вошли Джина, Шельма, Скотт, Джубили и Росомаха.

— Нужно слетать за новообращенным мутантом, — объявил Чарльз. — Задача несложная, но придется поднапрячься: вылазка предстоит в другую страну.

— Хм, хорошо, — отозвался Скотт. — Кто полетит?

— Думаю, не стоит собирать всю команду, — пожал плечами Росомаха.

— Да, — согласился профессор. — Думаю, стоит полететь Шельме, Джине, тебе, Логан, и…

— Я, — подорвалась Элен.

Все с сомнением посмотрели на девушку, стоящую на опорах. Вот она: популяризация мутантов в действии. Именно фанатская любовь к Зверю, зародившаяся во время просмотра мультсериала «Люди-икс», привела Элен в стены института. Довольно юная девушка, имеющая известные проблемы со здоровьем, умудрилась, едва сойдя с борта самолета, ввязаться в битву между Икс-менами и Мародерами и в попытке защитить своего героя получить серьезное ранение. Все члены команды были настолько обескуражены столь безрассудным поступком девушки, не зная, ни кто она, ни что от нее ждать, что решили оказать ей помощь в лазарете особняка «Икс», а не везти в ближайшую клинику. Как только горе-спасительница очнулась, выяснилось: не считая своей невозможности самостоятельно передвигаться, она самый обычный человек. Хоть и с каким-то детским упрямством с момента, как узнала, где оказалась, считала себя полноправной икс-менкой, чем вызывала лишь снисходительные улыбки членов команды. Тогда, почти три года назад, никто и не думал оставлять свалившуюся на их голову юную фанатку, но она уже тогда не хотела мириться с этим и несколько дней молчала, переживая свою боль в душе. Чувствуя свою ответственность и благодарность за защиту, Генри МакКой уговорил оставить девушку в стенах института, даже несмотря на отсутствие у нее икс-фактора, и то, что уже к исходу второй недели своего пребывания в особняке Элен стала проявлять завидную для ее физических возможностей самостоятельность, убедило Ксавье в том, что ничего плохого в ее нахождении в Иксе не будет.

«Вскоре она все равно разочаруется в жизни супер-героя и захочет домой», — решил он.

Но даже спустя столь длительное время Элен не изъявила желания покидать эти стены, и большинство членов команды не могли не признать, что привыкли к этой не в меру любопытной и дерзкой, но доброй и наивной девушке, и даже в некоторой степени привязались к ней.

— Я знаю дорогу к больнице и хорошо знакома с Таней. Она моя подруга, — уверенно произнесла Элен.

— Хорошо, — согласился Ксавье. — Девушке сейчас не помешает знакомое лицо рядом.

— Джуби, — обратилась Эл к икс-менке, — присмотри, пожалуйста, за близняшками.

— Хорошо, — согласилась Джубили, улыбаясь малышкам, с любопытством рассматривающим обстановку кабинета директора института, в котором раньше не были.

— Ну все, вперед, — скомандовал Циклоп.

Команда поспешила в ангар, а Джубили, взяв девочек-близняшек за руки, повела их в комнату, объясняя, что мама скоро вернется.
Чарльз проводил их взглядом. Он до сих пор не мог осознать эту странную ситуацию, связанную с рождением этих двух малышек. Отношения Элен и Зверя не были ни для кого здесь секретом, но даже сам Ксавье смотрел на них сквозь пальцы, считая происходящее между ученым и русской девушкой детской игрой. Ровно до того момента, как поздним вечером

***

Зверь не пришел к нему за советом и сообщил, что Элен ждет ребенка. Он и сейчас помнил взгляд Генри МакКоя, который стоял перед ним, словно провинившийся школьник.

— Чарльз, я в полной растерянности, — голосом, в котором неприкрыто звучало отчаянье, начал он, когда Ксавье вопросительно посмотрел на друга. — Элен сейчас в лазарете. У нее угроза прерывания.

Профессор нахмурился: такая новость не сулила ничего хорошего. Нет, отношения между студентами не возбранялись: все же за подростками, находящимися вдалеке от родителей в кругу своих сверстников, уследить практически невозможно, но делалось все возможное, чтобы порывы первой любви не заходили настолько далеко. В отношении Элен все осложнялось тем, что девушка находилась в институте в некотором смысле нелегально, да и ее ограниченные возможности внушали опасения за осознанность подобных решений.

— Кто отец? — спросил Чарльз.

Тут выражение лица Зверя стало еще более мрачным. Он сгорбился, втянув шею в плечи и опустив голову, глубоко вздохнул, едва различимым шепотом произнеся:

— Я.

Признание друга имело эффект разорвавшейся бомбы: «Доигрались, черт возьми! — звучало в голове мужчины и, конечно, первой реакцией, как и у МакКоя, была растерянность с нотками разочарования: — Вот от кого, а от мудрого и всегда рассудительного Генри я этого не ожидал», —, но с высоты своего опыта и по сути своей Ксавье решил сначала узнать причины такой щекотливой ситуации, а уж потом принимать решения или что-то советовать.

— Как все произошло? — спросил он спокойным голосом, словно они обсуждали погоду за окном.

Зверь буквально рухнул в кресло, обхватив голову руками. Разговор предстоял не из легких. Как объяснить человеку то, чего сам не понимаешь до конца?

— Это произошло несколько месяцев назад. Элен, воспользовавшись моим рабочим компьютером, нашла там информацию о готовящемся эксперименте по наследованию гена-икс. Я говорил тебе о нем, — вздохнул мутант, качая головой, видимо жалея, что идея о подобном исследовании вообще когда-то возникла у него в голове. — Не надо говорить, как она расстроилась и рассердилась, узнав, что донором выступлю именно я. У нее случилась самая настоящая истерика. Она бормотала сквозь слезы о том, что тоже хочет участвовать в эксперименте, что хочет быть матерью моих детей. Я, конечно, не придал этому значения. Просто постарался успокоить. Отвел в комнату, уговаривал, успокаивал. Пообещал, что найду другого донора. Она, вроде, успокоилась и предложила выпить чая, вызвавшись самой приготовить напиток. С того момента, как я сделал глоток, все обрывается.

МакКой замолчал, собираясь с духом, ведь он подошел к самой ужасной, аморальной и невероятной части всей истории и не мог подобрать слова, ни чтобы оправдаться, ни чтобы просто даже объяснить случившееся. Он почти всю свою жизнь боялся, что звериная сущность, живущая внутри, вырвется наружу, что             единомоментно он потеряет человечность, и к животной внешности прибавится и рассудок зверя. Пожалуй, это было самым большим его страхом. Поэтому, когда поутру проснулся с ужасающей головной болью и привкусом крови на языке, то даже не сразу понял, что находится в чужой постели. Только когда почувствовал едва уловимое движение справа от себя, Зверь понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее, хотя правильней сказать, катастрофа.

Подкатившись к нему под бок, спала Элен. Девушка была обнажена, кое-где на теле расцветали синяки и тянулись не слишком глубокие, но довольно длинные и свежие полосы царапин. Бурое пятно на простыне и следы крови на внутренней части бедер девушки недвусмысленно сообщали о причине своего возникновения. Генри буквально спрыгнул с кровати, в один миг оказавшись в другой части комнаты. Его разум пытался обработать увиденное, но все его существо противилось единственному логическому выводу: он — насильник. Еще больше сбивало с толку то, что его жертва сейчас спокойно спала с совершенно блаженным ангельским выражением лица. Генри почувствовал, что еще миг — и он просто сойдет с ума от всей нереальности происходящего. Надо было все обдумать, поэтому мутант, собрав свои вещи, как можно тише вышел из комнаты.

— Судя по всему, ты тут действовал не совсем по своей воле, — задумчиво произнес профессор. — Все твои воспоминания о той ночи скорее похожи на зрительные образы животного. Ясно, что ты не контролировал себя в тот момент. Почему ты мне ничего не рассказал?

— Я хотел, — кивнул Генри. — В тот день ты был в отъезде, но как только бы вернулся, я хотел пойти к тебе с повинной, но тут вмешалась сама Эл…

Время подходило к обеду. Все утро и половину дня Зверь пробыл в своей лаборатории при лазарете. Сюда почти никто не заходил, если, конечно, не происходили несчастные случаи, требующие срочной медицинской помощи, так что тут он мог собраться с мыслями. В какой-то момент Зверь услышал знакомый ритмичный стук и мысленно приготовился умолять о прощении, хоть на коленях, хоть ползком, зная, что вряд ли будет прощен. Элен вошла в небольшую каморку. Выглядела она вполне обычно. Сейчас все следы произошедшего были скрыты под одеждой — складывалось впечатление, что все увиденное утром ему лишь привиделось. Еще больше в этом убеждало выражение лица Элен: она улыбалась, искренне. Девушка подошла к нему и довольно нахально опустилась к нему на колени, обхватывая руками шею мужчины и потянувшись за поцелуем. МакКой чуть было не столкнул девушку со своих колен, но вовремя спохватился и лишь отстранился, как можно бережней расцепляя кольцо рук вокруг своей шеи.

— Любимый, что такое? — растерянно спросила Эл, распахивая свои по-детски невинные глаза.

— Любимый?! — казалось, Зверь подавился этим словом. — Как ты можешь так меня называть после того, что случилось? Как ты вообще можешь приходить сюда, как ни в чем не бывало?!

Девушка, видя, что мужчина не на шутку сердится, перестала улыбаться и встала с его колен. Она отвернулась, плечики ее ссутулились и нервно подрагивали.
Зверь почувствовал себя виноватым. Возможно, у нее шоковое состояние, посттравматический синдром, а он накинулся на нее с обвинениями.

— То, что произошло… — осипшим голосом начал он. — Я понимаю, что никакими извинениями и раскаяньями этого не исправишь. Это катастрофическая, фатальная ошибка и мне нет прощения, но я не могу понять, Эл. Я был невменяем и, конечно, тебе было не под силу ни меня остановить, ни убежать, но почему ты просто не позвала на помощь? Кто-нибудь обязательно бы услышал и пришел.

— На помощь? — она резко развернулась и в голосе сквозило удивление. — Зачем? Я была совершенно не против. Я же тебя люблю.

— «Люблю», — не выдержав, фыркнул Зверь. — Элен, тебе нужна помощь. Я понимаю, что все, что произошло, шок для тебя. Я обещаю, что как только Ксавье приедет, я пойду к нему и все расскажу. Он найдет, как тебе помочь.

Лицо девушки побледнело, на глаза навернулись слезы и дрожь прошла по всему телу.

— Не надо, — проговорила Эл. — Тебя могут выгнать из института или, еще хуже, посадить, а меня… — девушка нервно сглотнула, почувствовав, как от паники стало трудно дышать, а в горле встал противный ком. — Меня отправят домой.

— Может, так будет лучше, — проговорил Генри, не сразу осознав, какую бурю вызовут эти его слова.

Эл буквально упала на колени, с грохотом роняя и свои опорные трости. Приступ удушья усиливался, по щекам побежали слезы:

— Генри, пожалуйста, не отправляй меня домой. Я никому не скажу о вчерашнем. Я сделаю вид, что ничего не было. Хочешь, я не буду к тебе подходить? Только не отправляй меня домой! — причитала она между всхлипами.

Несколько секунд Генри просто стоял в оцепенении, переваривая такую реакцию, потом подошел и, одним движением подняв ее с колен, усадил на стул.

— Хорошо, я тоже никому не скажу, — вздохнув, проговорил Зверь, подавая Эл стакан. — Но теперь наши отношения становятся чисто платоническими. Ни поцелуев, ни объятий, даже самых невинных, пока не закончишь школу. Ты меня поняла?

— Да, — тихо проходила девушка.

И действительно, с этого дня Элен больше не бегала за ним, как хвостик, смотрела исключительно как на преподавателя, а в остальное время и вовсе сторонилась.

— Тогда я решил, что действительно стоит забыть об этой истории, — проговорил Зверь. — Думал, она перегорела, одумалась. А она тем временем с детским упрямством хранила свою тайну.

— Удивительно, как ей это удавалось так долго, — хмыкнул Ксавье, уже успевший узнать нетерпеливый характер Элен.

— Меня уже давно тревожили столь разительные перемены в Эл, но я боялся усугубить ситуацию, — Зверь лишь вздохнул, но этот вздох больше походил на рык. — А сегодня, когда она прошла мимо, даже не поприветствовав меня, я решил объяснить ей, что любовь далеко не ограничивается физическим проявлением. Когда я пришел, она собиралась в душ и явно не желала меня слушать, но я твердо решил подождать, чтобы расставить все точки над «И». Спустя несколько минут услышал крик, увидел Элен, истекающую кровью, и все понял.

— Надеюсь, ее жизни ничего не угрожает? — поинтересовался Ксавье.

Генри кивнул.

— Кровотечение удалось остановить до того, как процесс стал необратимым, но вероятность прерывания по-прежнему остается высокой, — Зверь вздохнул. — Учитывая состояние здоровья Элен, стабилизацию состояния и увеличение шансов на благополучное вынашивание может дать только использование медицинских технологий Ши'Ара.

— А стоит ли идти на такие меры? — пристально посмотрел на Зверя Чарльз. — Не уверен, что, учитывая ее физическое состояние и хрупкое телосложение, она справится с ролью матери. Мечты — мечтами, но, боюсь, она до конца не осознает всей предстоящей ответственности.

— Поэтому я и пришел к тебе, Чарльз, — выдохнул Зверь. — Я понимаю, что произошедшее в большей части моя вина, и всего этого можно было бы избежать, не возьми я Элен под свое покровительство, и виню себя за то, что позволил себе поддаться на ее провокации. И, тем более, осознаю, что материнство сейчас только испортит ей жизнь, но вместе с тем, Чарльз, не могу позволить пустить все на самотек. Возможно, это несколько эгоистично с моей стороны, но это мой ребенок. Родное существо. Да и сама Эл относится к случившемуся, как к настоящему чуду. И если она догадается, что я сделал не все, что возможно, это сломает ее окончательно.

— А если тебе удастся сохранить ребенка, то ты готов к дальнейшим последствиям? Опуская все моральные и юридические аспекты ситуации. У нас будет несовершеннолетняя девушка, беременная от преподавателя. Даже в этих стенах не все это поймут.

— Чарльз, ты предлагаешь мне отступиться? Отказаться?

— Нет, я просто предлагаю тебе все хорошо обдумать. Если ты так переживаешь за психологическое состояние Элен, то перед возвращением ее домой я могу подкорректировать ей память, вплоть до того, что все проведенное здесь время она будет считать сном.

Зверь встал перед еще более серьезным выбором, но их разговор был прерван деликатным стуком в дверь. После едва уловимого кивка головы Ксавье, в помещение вошла Лиландра.

— Шарль, я нашла документы, о которых ты просил, — она протянула мужу пару листов и перевела взгляд на выглядевшего крайне удрученным МакКоя.

— Здравствуй, Зверь, — поприветствовала она его.

— Здравствуй.

— Что-то с Эл? — обеспокоилась женщина и вновь обратилась к мужу. — Из-за чего ты принял решение столь поспешно отправить ее домой?

— Из-за того, что она забеременела от Зверя, — не стал скрывать Ксавье, — и шансы на благоприятное разрешение ситуации крайне малы.

Лиландра на миг застыла в изумлении. Императрица, безусловно, знала о трепетном отношении Элен к теме материнства; видела, с какой жадностью и даже завистью девушка наблюдала за тем, как другие женщины команды нянчатся со своими детьми; помнила, с каким неподдельным интересом расспрашивала саму Лиландру о том, каково это, быть беременной, и как сочувствовала, узнав о трагедии, и убеждала, что самый маленький шанс все равно остается шансом, который нельзя списывать со счетов. Но в то, что девушка сама вскоре станет матерью, не укладывалось в голове ровно так же, как и то, каким образом решали ее судьбу.

— И вместо того, чтобы поддержать ее в трудной ситуации, вы решили выставить ее за дверь и сделать вид, что ничего не было? — возмутилась Лиландра. — Это не делает чести никому из вас.

— Дело не в чести, — вздохнул Ксавье. — Дело в том, что Элен сейчас в лазарете. Сегодня Зверю удалось сохранить ее беременность, но, по его же признанию, все показатели говорят о том, что полностью угрозу снять не удалось: все может повториться, и уже не факт, что удастся своевременно оказать помощь. И для самой же Эл будет лучше, если все закончится сейчас, пока срок еще мал.

— Как ты можешь быть столь малодушен, Шарль Ксавье? — глаза Лиландры расширились от какого-то суеверного ужаса. — Речь сейчас идет, в первую очередь, не о Звере и даже не об Элен, а о жизни ребенка, и приносить ее в жертву морали — крайняя степень жестокости. Не говоря уж о том, какова может быть цена вашего морального спокойствия. И если есть хоть один шанс из тысячи…

— Лиландра, ты судишь предвзято, — Ксавье одарил супругу смиряющим взглядом. — И в любом случае, решать Генри.

Чтобы не видеть укора в глазах жены, Профессор перевел взгляд на друга, надеясь на его здравомыслие, но не спешил прибегать к радикальным методам убеждения. Несмотря на то, что МакКой изо всех сил пытался убедить себя встать на сторону общепринятой морали, Ксавье невзначай ощущал тоску старого товарища, до этого момента чувствующего себя бесконечно одиноким, и ту робкую привязанность, нежную заботу, которую чувствовал Зверь к смотревшей на него как на самого дорогого и любимого человека в мире Элен.

— Мне понадобится оставленное врачами империи оборудование, — твердо произнес Зверь, поднимаясь. — Буду снимать угрозу.

Профессор понимающе кивнул, уступая старинному товарищу под молящим взглядом Лиландры.

Как бы там ни было, а близняшкам МакКой, таким разным не только внешне, но и по характеру, уже почти два года, и это вполне себе здоровые, счастливые и любимые родителями маленькие мутантки с довольно высоким потенциалом, и даже сам Ксавье, глядя на них, был благодарен за решимость Лиландры. А вот будет ли он благодарен Элен за новую русскую студентку, покажет время.

***

Татьяна сидела в зале Лечебно-Физической Культуры, сокращенно ЛФК, где обычно врачи осматривали вновь поступивших пациентов, в ожидании вердикта. После осмотра медкомиссия решала участь девушки, которая пыталась не обращать внимания на боль, разрывающую ее голову изнутри, и, казалось, безучастно, смотрела вокруг. На самом деле пациентка прислушивалась к разговору, и когда в речи докторов проскальзывало слово «операция», сердце невольно замирало. Хотя за свои шестнадцать лет она ложилась под скальпель хирурга шесть раз, сейчас все её существо противилось очередному хирургическому вмешательству. Операции, которая считалось одной из самых сложных в этой больнице. Операции, которая на три долгих месяца заковывала пациента в гипс от пояса до пят. После которой многие её знакомые садились в инвалидную коляску. Одна мысль о том, что и с ней может такое случиться, заставляло все её существо взбунтоваться.
«Нет! Не хочу! Не дамся!» — билось в мозгу девушки, когда врачи, наконец, закончили совещаться и повернулись к ней и стоящей рядом её матери.

— Мы решили, что нестабильность в тазобедренных суставах все-таки требует хирургического вмешательства, — сказал один из них.

Девушка, услышав это, дернулась и зло посмотрела на врача. За десять лет лечения она узнала врачебную терминологию её заболевания не хуже самих врачей. Черт, у нее же просто нестабильность! Даже не подвывихи! Да у половины детей с её диагнозом нестабильность в суставах, но не всех кладут под нож!
Таня оглянулась на мать, но женщина стояла, слушая врача, и дочь знала, что она согласится на все, что потребуют, а значит, операции ей не миновать.
Злость на врачей, на мать, да на всю свою жизнь, поднималась внутри, разгораясь огнем. Голова заболела, и все тело загорелось, словно температура поднялась под сорок.

— Таня, что с тобой? — услышала девушка встревоженный голос матери.

Та, вздрогнув, пожала плечами, не понимая, что с ней происходит: казалось, температура тела повышается с космической скоростью. Девушка взглянула на свою руку: ладонь была объята пламенем. Таня чуть не закричала от испуга, но за миг до этого поняла, что огонь не причиняет ей никакой боли. Она подняла руку, с интересом наблюдая, как пламя медленно распространяется по ней.

Глаза врачей, медсестер и собственной матери расширились от ужаса при виде этого фокуса, но то, что произошло дальше, казалось сценой из фантастического фильма: всю девушку вмиг охватили языки пламени, но вместо немедленной агонии Татьяна чувствовала лишь тепло. Огонь погас внезапно, и тут же снова вырвался наружу, но уже в образе энерго-огненной пантеры.

«Кошка» огляделась вокруг и с громким рыком стала метаться по залу, оставляя за собой огненный след. Врачи и медсестры кинулись врассыпную с криками ужаса. Халаты некоторых загорались, и они скидывали их, пока пламя не перекинулось на тела.

Зал ЛФК наполнился едким дымом от горящих поролоновых валиков и обгоревших обтянутых искусственной кожей кушеток и массажных столов.
Детекторы дыма сработали без промедления, распыляя в зале воду, и тут же взывала противопожарная сирена. Таня слышала, как в коридоре закричали и забегали люди.
Энерго-кошка, которой капли воды пришлись не по вкусу, заворчала и, озираясь вокруг в поисках укрытия, заметила в углу ту, частью которой была. Зверь оскалил зубы и ринулся вперед. Таня от страха не могла ни закричать, ни двинуться, с ужасом наблюдая, как огромная хищная пантера несется прямо на нее. В последнюю секунду девушка зажмурилась и закрылась руками. Яркая вспышка огня на миг осветила все помещение.

Татьяна открыла глаза и осмотрелась. Фантастической твари и след простыл.

— Что это было? — прошептала мама девушки, все еще стоя за спиной дочери.

— Не знаю, — покачала головой Таня.

То, что все это не было массовой галлюцинацией, говорили обгоревшие следы на полу и мебели.

— Вот она! — указала пальцем на девушку медсестра, появившаяся с двумя охранниками в дверях зала.

Мужчины твердым шагом направились к растерянной и перепуганной девушке и быстрей, чем она успела сообразить, что происходит, они схватили её под руки и буквально потащили за собой.

— Эй, куда вы её тащите?! — возмутилась мать девушки. — Отпустите!

— Ваша дочь только что чуть было не устроила пожар во всей больнице. Из-за нее пострадало несколько врачей, — сурово сообщил один из врачей, что меньше получаса назад решал, делать ли девочке операцию. — Мы изолируем её до приезда милиции.

— Но она ни в чем не виновата! — протестовала женщина.

— Виновата — не виновата — это не нам решать, — сурово ответил мужчина, пока девушку тащили по коридору под удивленные взгляды остальных маленьких пациентов и их родителей. — Она опасна для окружающих.

Татьяну затащили в изолятор. Мама зашла вслед за девушкой.

— Я бы на вашем месте здесь не оставалась, — фыркнула, обращаясь к матери девушки, медсестра, выпуская охранников из комнаты.

Женщина проигнорировала слова медсестры, показательно сев рядом с дочерью на кровать. Медсестра лишь презрительно посмотрела и вышла, не забыв запереть за собой дверь.

Сама Таня, сидевшая на кровати, с любопытством рассматривала свои ноги, словно увидела их в первый раз. Головная боль, что пронзала мозг тысячью раскаленных игл, утихла, и девушка вдруг осознала, что словно видит все вокруг четче и ярче, но не только это удивляло девушку. Ощущение тела было совершенно иным: скованность мышц, постоянная напряженность и с тем же самым слабость вдруг исчезли. Те движения, которые раньше давались с большим трудом или были невозможны, сейчас стали естественны. Все тело наполнилось силой и свободой. Девушка впервые в жизни почувствовала себя здоровой.

Татьяна слезла с кровати и подошла к окну. Походка стала ровной, даже плавной, словно кто-то внезапно взмахнул волшебной палочкой, и она стала здоровой. Поверить в это было сложно, но не сложнее, чем в огненный шар на ее ладони. Радость от чудесного выздоровления омрачалась страхом неизвестности.

— Таня, что происходит? — услышала она встревоженный голос матери.

— У меня есть одно предположение, но, думаю, ты не обрадуешься.

Девушка отошла от окна и села на стул. Она до сих пор не могла поверить в то, что случилось. Всему произошедшему было одно логическое объяснение: она — мутантка, и ее дар только что пробудился.
Мутанты существовали: кто-то их боялся, кто-то в них не верил, кто-то с ними боролся. Ну, а некоторые хотели ими быть. В свое время, лет пятьдесят назад, еще когда правда о существовании сверхлюдей не вышла наружу, теория фактора «икс», эволюции человека, следующей ступени, была запущена в СМИ, а также подхвачена различными творческими личностями. Стали появляться книги, фильмы, комиксы и мультики про мутантов. Все это воспринималось, как сказки для детей среднего и старшего школьного возраста, а тех, кто пытался доказать обратное, называли сумасшедшими. Для всех эволюция человека казалась делом длительным, и уж точно не верилось, что в ближайшее время появятся люди, умеющие летать, читать мысли или управлять огнем.
Но, так или иначе, около двух лет назад выяснилось, что мутанты, даже широко известные в определенных кругах «Люди-икс» и «Бейвилльское братство», — совсем не выдумки.

— И что теперь будет? — со страхом в глазах спросила женщина, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Не думаю, что что-то хорошее, — ответила девушка.

В России мутанты до сих пор оставались чем-то из разряда фантастики. По улице они не ходили, никаких военных или правительственных организаций для мутантов, во всяком случаи официально, не существовало. Мутация преподносилась обществу как болезнь. Девушка не удивилась бы, что таких, как она, отвозили в какие-нибудь закрытые лагеря или лаборатории. Татьяна содрогалась от ужаса, представляя себя в какой-то лаборатории, где от нее отрезают по кусочку и проводят всевозможные опыты, как на лабораторной мыши. Татьяна была уверена, что, попади она в подобное место, больше никогда не увидит ни мать, ни отца, ни просто солнечного света. Высота четвертого этажа не давала никакой надежды сбежать через окно, но даже если бы они находились на первом, это бы никак не помогло. Закрытая территория, на которой находилась больница, была огорожена высоким забором.

Девушку затрясло мелкой дрожью, она сползла на пол и обхватила себя руками. Нарастающая внутри паника не давала дышать. Операция, которую та так боялась всего час назад, теперь казалась ей пустяком. Мама подошла к дочери и подняла ее с колен.

— Успокойся, все будет хорошо. Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем.

Тут девушка почувствовала, как кровь в венах снова закипает. Она оттолкнула мать за секунду до того, как на ладонях зажглись огненные шары.
Женщина смотрела на дочь с испугом. Девушка сжала ладони и закрыла глаза, приказывая себе успокоиться. Дыхание стало ровнее, и пламя на ладонях исчезло. Таня понимала, что силами нужно учиться владеть, пока она не устроила очередной пожар, или снова не вылезла эта огненная кошка.
«Учиться! — как лампочка в голове зажглось это слово. — Конечно, как же я ступила!» — ругала себя девушка, доставая мобильный из кармана джинсов. Найдя в списке контактов нужное имя, она нажала на «вызов». Несколько длинных гудков в трубке были самыми долгими в её жизни.

«Алина, ну пожалуйста, возьми трубку» — взмолилась девушка про себя.

Когда она думала, что ей уже никто не ответит, в трубке зазвенел детский голос подруги:

— Алло, Танюшка? Что-то случилось?

— Случилось, мне нужна твоя помощь. Даже нет: мне нужна помощь икс-менов.

Таня вкратце рассказала о всем случившимся.

— Ух ты! — голос подруги звенел неподдельным восторгом. — Где ты сейчас?

— В изоляторе. Они нас заперли.

— Понятно, — протянула подруга. — Сейчас, подожди.

Голос Алины отдалился, было слышно обрывки каких-то фраз на английском, но не настолько четко, чтобы Татьяна поняла, о чем идет речь.

— Таня, слушаешь? — снова возник в трубке голос подруги.

— Внимательно, — отозвалась Татьяна, сжимая трубку сильнее.

— За тобой прилетят часа через два. Вывесь в окно что-нибудь яркое, чтобы знали, где тебя искать. До скорой встречи, родная, — попрощалась подруга, и в трубке зазвучали гудки.

Таня отложила мобильный и закрыла глаза. Она сделала то, что могла — оставалось только ждать.

Девушке вспомнилась первая встреча с Алиной. Чуть больше двух лет назад, когда открылась вся правда про мутантов. Поступив в очередной раз в больницу, она в палате заметила хрупкую русоволосую девочку. Бывает, чтобы почувствовать с человеком родственную связь, хватает двух слов. Так и было в тот раз. Их дружба началась с робкого вопроса о том, не видела ли Таня последнюю серию мультсериала «Люди-икс». По совпадению, Татьяна тоже смотрела этот мультик — на этом и разговорились. Алина, с детства увлекающаяся всеми историями о мутантах и «Людях икс», с фанатским упорством решила уехать в США и стать одной из студенток в Институте для одаренных детей Чарльза Ксавье.
Никаких логических доводов Татьяны, что попасть в США, а тем более к икс-менам, не так просто, тем более, что даже если в ДНК девочки есть пресловутый ген-икс, то проявит он себя не раньше, чем через несколько лет, Алинка не слушала, считая их пустым звуком. Девочка давно и по-детски искренне была влюблена в Генри МакКоя, члена команды по прозвищу Зверь, хотя и знала его лишь по мультсериалу.

Каково же было удивление Татьяны, когда в мае того же года она узнала, что Алина действительно уехала в Америку, в специализированную школу, и когда полгода назад в больнице к ней вдруг подошла незнакомая девочка и бросилась в объятья с криками: «Танюшка, как я скучала!» — она сначала опешила, но незнакомка, потянув девушку в безлюдный закуток коридора, нажала на камень на браслете. Внешность ее зарябила, и из-под чужого облика появилась Алинка.

Теперь её звали Элен, и она добилась своей цели. Жила в особняке Икс, и, несмотря на юный возраст, недавно родила двух здоровых девочек-близняшек от Генри МакКоя. Последнее не укладывалось в голове Татьяны, но врать Алинке не было никакой нужды.

— Знаешь, а икс-мены такие же люди, — секретничала подруга после отбоя. — Весь экшен, как в том мультсериале, на самом деле случается не так часто. На самом деле бывают дни, когда совершенно ничего не происходит. Зато все, что было в мульте — чистая правда!

— А как тебя саму угораздило попасть в икс? — спросила она подругу.

— Увидела репортаж о мутантах в новостях, а дальше — дело техники и немного везения. Не успела я сойти с самолета, как ввязалась в битву между Икс-менами и Мародерами. Прям как в мультике. Меня ранили, и так я попала в особняк, а потом просто уговорила меня оставить.

— Ну, а дочери?

— Дочери, — улыбнулась Эл с блеском в глазах, который появляется у женщины только после рождения ребенка. — Они прелестные, здоровенькие девочки. К тому же, мутантки! — с особой гордостью добавила Алина.

— Но как?! Я честно не понимаю, — покачала головой Таня.

— Сложно объяснить, — тяжело вздохнула Эл. — Но все совсем не так, как кажется на первый взгляд. Генри он, — Алина отвернулась. — Я поступила с ним нечестно и эгоистично, но, прости, не могу этого рассказать даже тебе.

— Ничего, — улыбнулась подруга.

— Знаешь, я так по ним скучаю, — вздохнула Эл. — Если бы не Мойра, я бы сюда ни ногой. После родов она обеспокоилась об ухудшении, вот и настояла на госпитализации.

— А почему именно сюда?

— А вдруг операцию нужно делать? В Америке таких операций не делают.

— Ясно, но в любом случае я рада, что ты приехала и что мы опять встретились, — улыбнулась Татьяна. — Я тоже, Танюша, — улыбнулась в ответ девушка.

— Таня?! — услышала девушка голос матери. Видимо, погрузившись в воспоминания, девушка незаметно для себя задремала, вымотанная последними событиями.

— Да?

— Ты уверена, что правильно поступаешь? — спросила женщина, слышавшая весь разговор дочери по телефону. — Все-таки другая страна, мутанты.

— Мама, я теперь сама мутантка, — фыркнула девочка. — И что-то я не замечала у нас в стране школ для таких людей. Лучше я уеду учиться туда, чем буду сидеть где-то в застенках на родине.

Женщина вздохнула, признавая правоту дочери, но отпускать родного ребенка было тяжело.

— Ну, мам, не расстраивайся, — подошла к женщине дочь и обняла. — Как только я научусь контролировать свои силы, то обязательно приеду. Это же не навсегда.

— Да, конечно. — улыбнулась мать.

Тут они услышали шаги по коридору.

— Они тут, — зазвучал голос медсестры за дверью.

Женщина сориентировалась и пододвинула стул к двери, уперев его под ручку, тем самым не давая войти нежелательным гостям.

— Эй, откройте дверь! — раздался голос медсестры.

— Откройте, милиция, — вторил ей грубый мужской бас.

От стука кулаком дверь дрогнула. Было ясно, что баррикада долго не выдержит. Таня в панике стала оглядываться, но в маленькой комнате, куда еле-еле поместились стул, стол и кровать, спрятаться было просто негде. Девушка почувствовала, как страх снова завладевает сознанием.

Она не сразу осознала, что кроме стука в дверь, почти выбивающего её, кто-то стучит в окно четвертого этажа. Татьяна открыла раму, там в воздухе левитировала девушка, одетая в зеленый комбинезон с желтыми вставками, в каштановых волосах выделялась седая прядка.

— Привет, ты Таня? — спросила она с улыбкой на английском.
Девушка кивнула.

— Я — Шельма. И, видимо, я за тобой, — протянула женщина руку в перчатке.

Тут стул не выдержал и дверь с громким стуком распахнулась.

— Остановите их! — кричала медсестра.

— Стой! Будем стрелять! — услышала за своей спиной Татьяна, но Шельма уже подхватила её, словно пушинку, и несла по воздуху к огромному черному самолету, зависшему над зданием больницы. В отрытом люке показалось лицо старой подруги. Она улыбалась и махала Татьяне рукой.

— Ну привет, — обняла Эл Таню, как только та оказалась на борту самолета. — Мы все-таки успели. Ну, добро пожаловать в Икс, — улыбнувшись, добавила она.