(Реальность 621)
Этот рассказ как никакой другой мой фан-фик имеет право быть написанным от первого лица как дневниковая запись. Ибо в некотором роде так оно и есть. Этот рассказ, скажу не тая, оправдывает свое название «Вторая версия жизни» - моей жизни. Поэтому прошу запастись терпимостью и успокоительным и начинайте читать его. В отличии от размытых сведений о Элен, приведенных во многих моих «демократичных» произведениях, тут вы узнаете всю правду о ее прошлом или моем прошлом и настоящим. Конечно, все что связанно с командой «Икс» – плод моей извращенной фантазии, но все остальное – правда  чистейшей воды, хотя и довольно просто изложенная.
Ну, вот, я вас предупредила, теперь можно и начать.
Alene[/i][/align]
Глава 1
На дворе 2001 год. Мне 10 лет.
Опять по телевизору спортивная программа и, конечно же, художественная гимнастика. Этот вид спорта заставил меня возненавидеть свое имя. “Алина Кабаева” – так дрвзнят меня не только немногочисленные знакомые, но и собственная мать. А меня это очень сильно злит, хотя я стараюсь не показывать этого.  Хотя, родителям я все же должна сказать спасибо.
Родилась я двадцать первого марта девяносто первого года двадцатого века в одном из московских роддомов, и возможно врачей именно этого заведения я должна “благодарить” за то, что я такая. Родилась я недоношенная и слабая, плохо развивалась физически, и при рождении была ростом с куклу – 33 сантиметра и весом в килограмм пятьсот. А через несколько месяцев после рождения вместо отставания в развитии у недоношенных мне поставили конкретный диагноз, заключающийся в том, что во время рождения у меня пострадал не то позвоночник, не то клетки головного мозга, да и важно ли это? Суть в том, что с самого рождения я была обречена на жизнь в четырех стенах, так как я не могла и не могу самостоятельно и из-за чего ежегодно лежу в реабилитационном центре. (назовем это так, чтобы не пугать названием)
До четырех – пока мне не сделали сложнейшую операцию на тазобедренные суставы – я вообще почти не ходила, если только по мебели, весь упор делая на руки, после – меня удалось поставить на тяжелые (весом в полтора кило) четырехопорные трости, или просто крабы, с которыми я передвигаюсь и по сей день. 
Нет, я несколько раз почти уже вставала на две своих ноги, но каждый раз случалось несчастье в виде сотрясения мозга, откатывающее меня на старт. Пролежав три недели в постели, я уже боялась отпутить руки от крабов и, в конце-концов, просто устав от всего, я перестала бороться. Ведь терпеть муки и боли никому не хочется, верно?
Только прошу, не жалейте и не осуждацте меня. Не осуждайте потому, что вы, те, кто не познал ЭТО на своей шкуре, не способны полностью проникнуться ситуацией и понять, что двигало тогда мною, того отсутствия смысла во всем сущем, что окружает дом и стены, и не жалейте лишь потому, что для вас трудно это понять, или наоборот легко понять, чего лишины такие как я в отличии от тех, у кого пусть и есть проблемы, но другого плана. Ведь для меня, как и для многих, поверьте, многих людей, как я – это обычное состояние. Я просто не знаю другой жизни, не знаю, как это – встать и пойти самой. Да мне это и не нужно, по большому-то счету. Друзья? А что друзья? Они у меня есть. И не товарищи или приятели, а друзья, которые не отвернуться из-за мелочей, веедь именно из отсутствия или присутствия мелочей складывается моя жизнь. Хочется иногда, конечно, но… СУДЬБА. А она для меня в другом.
Например, я хорошо учусь и, в то время как для других, четверка – оценка на бал ниже самой высшей, для меня это все равно, что двойка, и я часто за это получаю.
Вот и теперь я не знаю, что мне делать – четыре по русскому! Катастрофа!!! Опять останусь на сутки без телека, а это при моем-то состоянии смерти подобно. Но пока мама не узнала, перебираюсь на диван и нажимаю кнопку пульта.
“Успела!” – мысленно восклицаю я, глядя как на экране мелькают знакомые лица.
“Шельма, Гроза, Зверь…” – перечисляет мужской голос имена моих героев – Икс-менов, и я буквально прислоняюсь носом к экрану своего телевизора.
Ах! Вот бы мне однажды оказатьсясреди них! Я смотрю на Зверя и не могу оторвать своего восторженного взгляда от этого мужчины. Влюбится в персонажа мульта, да еще и урода – что может быть абсурднее для недавно созревшей девушки десяти лет, но я влюбилась… Родители чи тают мне нотации на тему: “Так легко сойти с ума”, но мне откровенно все равно. В конце-то концов,  с ума сойду я, а не они, а он ведь ничего… В такого не влюбится невозможно!
Увлекшись просмотром, я не услышала, как в комнату иностранным шпионом прокралась мама.
- Что получила? – спросила она.
- Смотри, - безразлично на тот момент отозвалась я, лишь бы только она не мешала.
Подойдя к столу, мама взялав дневник и, открыв его на странице этой недели, увидела злополучную четыре.
- И о чем ты думала?!! – начала орать она. – Насмотрелась своих уродов, мозги совсем думать перестали! Я сейчас антену выдерну, и больше ты у меня к телевизору не подойдешь! Умные люди книги читают, одна ты всякую ерунду смотришь.
- Это не ерунда! – вскричала я, перед тем, как о мою щеку звонко ударилась пощечина.
Мама думала, что я как обычно буду молить прощения, но на этот раз я этого делать не стала. Из последних сил сдеживая подкатившие к горлу слезы и истерический плач, я подняла на нее глаза и сказала:
- Если ты будешь орать на меня, я уйду из дома!
- Далеко убежишь? – усмехнулась мама. – дальше подъезда не уползешь!
- Увидишь! – буркнула я.
Мама быстро забыла о нашем споре, и подойдя к шкафу, взяла оттуда конверт с деньгами и оповестила, что они с папой уходят, а я остаюсь одна на несколько часов. Через пять минут хлопнула дверь в квартиру.
Я долго сидела неподвижно, размышляя над случившимся и уже реально думала сбежать, вопрос “как?” для меня не стоял, только “куда?”. И тут впервые мне улыбнулась удача. Диктор новостей, что шли после мульта, объявил сенсацию. На экране появилась Джина Грей,  ТА САМАЯ Джина. Она объяавила о том, что данный мультсериал является проектом, рассказывающим молодому поколению о жизни мутантов и о том, что “Институт для одаренной молодежи” существует. Мало того, дала его адрес для молодых мутантов. Быстро переметнувшись к столу (быстро – значит ползком) я достала бумагу и ручку, с той целью, чтобы записать заветный адрес.
Когда заветные строки заполнили листок тетради в клеточку, вопрос “куда?” сразу же канул в лету.
- В “ИКС”!!! – вслух прокричала я.

С этой главы и начинаются обещанные аморальности.
Читайте и наслаждайтесь....

Глава 3
“Такси, такси, вези вези”, - напевала я, стоя на краю засыпающей в ночной темноте автострады, пытаясь поймать хоть какого-нибудь “бомбилу”, но как назло все предпочитали видеть во мне невидимку. Мимо проезжало десятка два машин, но ни один водитель не удосужился остановится. Я уже успела замерзнуть от резкого ветра, дующего со всех сторон и думала, что пневмания мне обеспечена, когда передо мной остановилась вишневого цвета “Мазда”.
- Девочка, тебя подвести? – раздался женский голос из салона.
Но так как это было сказано на Английском, я не поняла ничего, кроме обращения.
- What? – спросила я с огромным акцентом, так как это все, что я могла сказать в тот момент.
- Садись, - голос таксистки стал нетерпеливее, и, с трудом поняв, что меня приглвшают в автомобиль, стала залезать туда.
С трудом оказавшись в авто и едва не переломав себе ноги, я затащила сумку и крабы. Услышав, что я устроилась, женщина-водитель обернулась. Она показалась мне знакомой, хотя я никак не могла припомнить, где я видела эту особу средних лет, По виду ей было едва ли больше пятидесяти, достаточно подтянутая кожа обычного оттенка, голубые глаза, волосы примерно того же цвета, что и у меня подстриженные под каре, ухоженные руки с маникюром, лежащие на руле, костюм в зеленых тонах - все это казалось мне смутно-знакомым, так же как кажется знакомым лицо актрисы, часто мелькающей в телепрограммах, но вспоминать, где именно я видела леди, сидящую на месте водителя, у меня не было ни сил, ни желания. В тот момент главной целью для меня было попасть в “Институт для одаренной молодежи”, а дальше действовать по ситуации.
- Where to go? – спросила женщина, с сочувствиесм глядя на то, как я потираю друг о друга ладони, чтобы согреться.
Быстро смекнув о чем могут спрашивать в такси, я достала из кармана джинсов измятый листок в ярко-фиолетовую клеточку и со сконфуженной улыбкой протянула его женщине. Та долго вертела его в руках, пытаясь разобрать набросанные второпях каракули, но через пару минут, вздохнув, надовила на газ. Машина тронулась с места и через пару минут свернула налево.
Ночной Нью-Йорк и не думал спать, из клубов и магазинов раздавалась громкая музыка, по тротурам туда-сюда сновала затерявшаяся в неоновых огнях многочисленных вывесок молодежь от шестнадцати и старше, молоденькие девушки завлекали “золотых парней” в свои паучьи сети – ночная жизнь била ключом, а автомобиль увозил меня куда-то в сторону пригорода. От пережитых за день приключений у меня начали слипаться глаза, а тут еще и слегка укачало, и я почти было уже погрузилась в сон, как салон огласил голос женщины за рулем, которая до сей поры молчала.
- Кто ты? – спросила она меня, не отрывая взгляда от дороги.
Я беспомощно посмотрела на нее, всем своим видом давая понять, что не понимаю и ко всему прочему, слишком устала, чтобы говорить. Не знаю, что она в этот миг подумала, но я увидела в ее глазах печаль и услышла, как легкий вздох сорвался с губ. Таксистка еще раз сверилась с указанным на листе адресом и стала глушить мотор. Проехав еще пару метров тормозного пути, автомобиль остановился около первой же обочины, открыла дверь и помогла выйти.
- No money, - сконфуженно оповестила я, чувствуя, что таксистка потребует плату.
Она вздохнула и посмотрела на меня понимающим взглядом, махнула рукой и уже хотела сесть в машину и уехать, когда в моей голове созрела одна тупая мысль. Другая бы на моем месте радовалась бы, что можно не платить, но меня мучала совесть. Ведь я же не знала, что заставляет эту милую отзывчивую женщину разъезжать по ночным улицам на полуживой машине в поисках подработки, вместо того, чтобы быть сейчас дома, с семьей.
- Stop! – сказала ей я.
Женщина непонимающе обернулась. На ее лице отразилась легкая тень сердитости. Наверное, она подумала, что я, пользуясь ее отзывчивостью, хочу еще о чем-то ее попросить и теперь с явным утомлением ждала продолжения. Я жестом попросила дать мне руку и опустилась на колени перед сумкой. Открыв небольшой передний карыман сумки, я выудила оттуда серенький плеер не самой дорогой марки с плохенькими наушниками в комплекте (не то что бы мои родители не могли позволить купить что-то поприличнее, просто зачем тратить деньги на вещь, которой заведомо будешь пользоваться нечасто) и протянула его женщине. Та удивленно посмотрела на меня, но я всем своим видом показала ей, что назад прибор не возьму. Тогда женщина, сперва дав мне подняться, закинула плеер в машину и уехала.

Я постояла на месте еще около минуты, глядя вслед даляющемуся автомобилю, а затем решила идти. И тут до меня вдруг дошло, что меня ссадили на пустой обочине дороги пригорода и здания “Икса” не было видно даже на горизонте.
“Неужели меня обманули?! – с грустью подумала я. – А может: нет и это не меня обманули, а в новостях показали какой-нибудь розыгрыш, который я по глупости и наивности приняла за чистую монету? И меня привезли как раз по адресу – в пустоту чужого мира?!”
Слезы накатили на глаза и сквозь из пелену я уже плохо видела то, что происходит впереди на расстоянии двух шагов. Сквозь пленку слез свет оранжевых уличных фонарей расплывался, превращаясь в причудливые фигурки, точно в игрушечном калейдоскопе.
Я шла, не поднимая головы пиная перед собой сумку., вперед, вперед, в том направлении, куда меня веза машина. Ноги устали, я чувствовала, как горели стопы, хотелось упасть, отпустить руки. Пусть бы я разбилась, меня бы нашли без сознания или мертвой утром и поступили бы “по обстоятельствам”, но видимо, слишком силен инстинкт самосохранения, мешавший мне это сделать и я шла… Шла долго. Шла вперед. А дорога все никак не кончалась. Кругом – тишина.
Внезапно из переулка неподалеку, за поворотом, раздался страшный шум и грохот, в миг долетевший до моего слуха. Любой другой в этой ситуации испугался бы или, в крайнем случае, продолжал спокойно идти своей дорогой, но я, сама не зная почему, ухватилась за эти звуки, как за последнюю надежду. Ускорив шаг насколько только это было для меня влзможно, я свернула на источник шума, даже не предполагая себе, что вместо боя могу увидеть простую пьяную драку бомжей, что могло быть реальность с куда большей вероятностью, чем битва сильнейших. Да даже если и так, я по сей день не могу понять, что сподвигло меня свернуть в переулок. Любопытство ли, желание помочь или последняя надежда на то, что я не подверглась самообману. Сейчас легко писать и рассуждать, можно было бы проанализировать все досканально и сделать необходимые выводы, но зачем? Если я тогда не могла понять, отчего меня потянуло туда, то зачем давать понять это другим?
За поворотом начиналась небольшая аллея с парочкой высоких деревьев, я спряталась за одним из них, и наблюдала за происходящим. В представшей моим глазам битве все уже смешалось, что свидетельствовало о том, что она началась за долго до того, как я услышала ее отголоски. В водовороте битвы я лишь мельком улавливала знакомые черты. Вот Гроза взмыла в воздух, разя какого-то мутанта, которого я никогда не видела, потоком молний, вот Шельмовка размахивает вырванным с корнями деревом, вот Джи сцепилась с какой-то белобрысой в цветном платье… Где-то в гуще событий промелькнуло до боли знакомое и родное лицо Зверя, напротив которого оказался Злыдень. Вот Синистр направил на Генри руки, собираясь атаковать. Возможно, в этом не было никакой катастрофы, и мой (хотя, имею ли я права назвывать его так?!) легко отбил бы удар, но видеть это на расстоянии нескольких метров – это было мучительно больно. (если еще учесть, что Злюк целил в сердце) Поэтому я, не думая, выскочила из-за дерева и вылетела на поле битвы, а точнее, полетела прямо на Генри. Это событие заставило его отпрыгнуть на несколько метров, а мое левое плечо пронзила острая жгучая боль от Натанеэлевского удара, и в глзах потемнело.

Да, долго я что-то возилась с этой главой, но ничего! Наконец она закончена. Немного соплей, конечно, присутствует, но и есть над чем похохотать.

Глава 5
Прошло немного времени, я, кажется, слегка задремала, но тут услышала, как открылась дверь, и в лазарет кто-то вошел.
- Кто там? – спросила я полусонно. – Джина? Генри?
- Нет, это я, - услышала я низковатый бархатный женсктий голос.
Обернувшись, я увидела Грозу, в руках у женщины из Каира была моя дорожная сумка.
“Вот ведь, принесла нелегкая!” – подумала я.
Сама не знаю почему, но мне не очень нравилась эта женщина, когда я смотрела мультсериал, хотя многим, кто смотрел его случайно и мельком, почему-то запоминалась и нравилась именно она. Меня же в ней пугало и отталкивало две вещи: первая – это ее бесконечная серьезность, такое ощущение, будто она вообще не может терпеть суетность сего мира, не понимает, в чем заключаются маленькие радости жизни, например, плюнуть на то, что Логан курил в Институте или Гамбит вернулся только утром. Да и вела она себя так, словно ей давным-давно перевалило за полтинник, хотя по всему было видно, что ей пусть не намного (лет на 15-20) меньше. И ее возраст был для меня вторым отталкивающим фактором. Нет, я отчетливо понимала, что и останьные члены команды – далеко не дети, но к ним меня определенно тянуло, в отличии от Ороро. Интересно, что она сейчас мне скажет?
- Думаю, представляться мне не нужно? – этим по истине дурацким вопросом она вывела меня из размышлений.
- Гроза, если мой остегматизм меня не обманывает, - отшутилась я. – Аврора.
- Все так, - кивнула та. – Только не “Аврора”, а “Ороро”. Но спишем это на трудности перевода.
- Спишем, - ответила я изо всех сил старалась показать доброжелательность я. (Не телепатка, не расколит) – А где Джина?
- Она сейчас не может подойти, готовит ужин, - пояснила Гроза. – но просила принести тебе твои вещи.
С этими словами женщина многозначительно кивнула на мой багаж и расплылась в улыбке.
- И как ты смогла ее дотащить? Я-то чуть не надорвалась.
- Я ее по асфальту пинала, - спокойно ответила я. – А крабы мои где?
- Что, прости, - не поняла Ороро, - с тобой вроде никакой ракообразной живности не было…
- Это не живность, - засмеялась я. – Это железки такие на четырех ножках.
“Неужели они их не взяли? – с ужасом подумала я. – Как же я передвигаться-то буду?”
На лице Ороро отразилось легкое недоумение и попытка понять, какие железки я имею в виду, чем еще больше усилила мой страх. Но тут в ее голубых глазах загорелся огонек.
- Ах, это… помню, - осенило Грозу. – Они стоят внизу, в гостинной.
- Слава тебе, Господи! – выдохнула я. – Я без них как без ног…
- Не переживай! – улыбнулась она. – Ты вскоре поправишься…
- Это не излечимо! – перебила я ее, пока эта темнокожая леди не ляпнула еще какую-нибудь глупость.
- Я говорила о ране! – удивилась моей реакции собеседница. – И хотела сказать, что ты скоро отправишься к родным.
Еще раз взглянув на меня ободряющим взглядом, и вышла. Я посмотрела ей вслед и поняла, отношения у нас с ней, что впрочем неудивительно, не задались. По ней сразу было видно, что я ей не понравилась, или же просто по ее мнению, мне тут не место.
Если не считать этого, больше в тот день не произошло ничего интересного, если не считать второй встречи с Джи, о которой я собираюсь сейчас рассказать.

Джина зашла ко мне, когда на часах была всего половина седьмого вечера, поэтому я с некоторым удивлением посмотрела на красный пластиковый поднос в ее руках.
- Эл, привет! – поприветствовала она меня, толкая дверь бедром. – Не спишь?
- С чего бы? – удивилась я. – еще ведь совсем рано для сна!
- Понимаю, но ты ведь могла задремать от скуки… - сконфузилась Джина. – Я принесла тебе ужин. Сама сможешь за стол перебраться?
- А можно?! – вопрос звучал тупо, но я решила задать его, так, на всякий случай.
- А почему нет? – снисходительно ответила телепатка, - тем более, что завтра Генри планирует выпустить тебя отсюда. Ты ведь не пострадала!
- Прости, просто я привыкла, что если у тебя швы, то вставать нельзя… Совсем забыла, что это не операция…
- Ничего, бывает! - поддержала меня Джина, рассмеявшись. – Ну, так до стола сможешь добраться или тебе помочь?
- Помоги… просто я по стенке не умею, а по ммебели не доберешься… - ответила я и отчего-то покраснела. Стыдно было признаваться в своей беспомощности.
- Ладно, не стесняйся, всякое бывает… - сказала она, поставив поднос на стол. - Вставай! Я помогу!
Вздохнув, я откинула одеяло, по привычке оглядела ноги, села через руку и “спрыгнув” на пол, встала, держась за спинку кровати.  Джи зачем-то подошла ко мне сзади и крепко обхватив за талию, СОБРАЛАСЬ МЕНЯ ПОДНЯТЬ И ОТНЕСТИ ЗА СТОЛ!!!
- Нет, Джиночка, не надо! – закричала я и по непонятной причине рассмеялась. -  Не надо меня поднимать, надорвешься! Во мне веса тридцать три кило!
- Да ладно тебе! Тут протащить-то пару метров. Из-за этого идти за твоими опорами смысла не имеет, - зааметила та, но все же поставила меня на пол.
- И не надо, просто встань передо мной и дай обе руки, я дойду!
- А сразу нельзя было сказать? – она сделала как я прошу.
- Я думала, догадаешься…
Так, шатко и валко, вцепившись в руки рыжеволосой телепатки, я добралась до стола. Перехватившись за крышку стола и хотела сесть в крутящиеся кресло, но оно отъехало, и бы плюхнулась на пол, если бы Джина вовремя не поймала меня при помощи телекинезаи не придвинула стул на место. Наконец, я уселась за стол и облегченно вздохнула.
- Теперь все нормально? – вымученно спросила икс-менка, убирая, спадшую на глаза прядь волос.
- Да, - ответила я.
- С кресла, надеюсь, не упадешь?
- Нет.
- Точно?! – усомнилась она.
- Честное слово!
- Тогда приятного аппетита!
С этими словами Джина подала мне тарелку, на которой лежало две мясные котлеты на листьях салата, а на подносе осталась стоять кружка с дымящимся чаем. Я скептическим взглядом посмотрела на поданое угощение и разочарованно спросила:
- И это все?
- А что тебе еще надо? – поразилась Джина моей наглости.
- Ну, я как привыла, - зарделась я, - если котлеты, то с картошкой или, на худой конец, макаронами, если салат – так разом полтарелки и тоже с чем-нибудь. А еще лучше – котлеты, картошка и салат.
- Нет, - Джина, похоже, была поражена, - так питаться – превращать свой желудок в помойку. Пока ты тут, будешь есть, что готовят.
- Прости если обидела, я просто сказала… удивилась…
- Ничего страшного, я понимаю, чтоо ты не хотела меня обидеть. Кстати, как тебе?
Я наколола котлету на вилку прямо целиком и откусила кусочек. Она была хорошая, мягкая и почти без хлеба, но зато во рту словно разгорелся пожар – миссис Грей-Саммерс явно переборщила с перцем.
- Вкусно, - похвалила я, - но остро!
- Как? Я же совсем почти не добавляла приправ, - телепатка встала руки в боки. – Опять Гамбит похозяйничал, пока я отлучалась! Сколько раз я ему говорила, чтобы он не заходил на кухню во время моего дежурства!
- Да ладно, Джининья, все не так уж плохо, - попыталась остановить ее я. – Ты вот лучше скажи, меня правда выгонят отсюда, как только рана заживет?
- Никто тебя не выгонит, - Джи села позади меня на кровати, - просто отпрявят домой, к родителям.
- А вот это уже плохо, - поникла я головой. – Я ведь так хотела стать икс-менкой…
- Ну, для этого надо как минимум, быть мутанткой, - вздохнула та с сожалением глядя на меня. – Не расстраивайся! Это не так хорошо и весело, как может показаться…
- Знаю, видела уже и прочувствовала, но все равно хочу! – упрямо твердила я. – Я обещаю, если вы оставите меня, стану самостоятельной, буду помагать всем…
- А как же твои мама с папой? – Джина пыталась меня вразумить.
- Они любят свою дочь, - ответила я, глядя рыженькой прямо в глаза, - но они не любят меня и стараются вылепить то, что им хочется, но я уже девушка, и их это расстраивает.
- Девушка?! – брови телепатки медленно поползли вверх. – Ты? Ты еще девочка!
- По социальном меркам, возможно и так, но биологически я созрела еще полгода назад!
- Лихо! – Джина засмеялась. – Знаешь, если бы все зависило от меня, ты бы безусловно осталось, но с тех пор, как профессор вынужденно покинул Землю, Институтом заведует Ро, как самая ответственная из нас всех.
- Ты тоже ответственная!
- Это напускное! Да и не нужны мне эти тяготы с управлением. Боец я неплохой, член педагогического состава – тоже, но начальник из меня…
Я окончательно поникла головой. Если мое пребывание здесь зависит от слова Ороро, то я уеду отсюда при первой же возможности, уж она-то меня не пощадит. Мой героический поступок для нее – дурь несмышленной девчоки, а мои мечты – вздор. Она не говорила мне этого, и я не телепат, но все было написано в ее глазах, в первом же взгляде, брошенным ей на меня.
- Так значит… - начала я и умолкла, изо всех сил сдерживая окончание фразы, упорно вертевшеесся в моей голове: “Я никогда больше не смогу быть с Генри?” и судорожно пытаясь придумать что-нибудь другое.
По быстрому любопытному взгляду собеседницы я поняла, что она прочтитала это в моих мыслях, но сознаваться в этом считает ниже своего достоинства, ведь подслушивать чужие мысли без согласия того, кто их думает, неприлично.
- Что “значит”? – спросила она с участием. – договаривай. Тебе станет легче!
- Значит… у меня нет шансов остаться после?… - мои глаза наполнились слезами. – Так?
- Ну-ну, не надо расстраиваться! – голос Джины стал бодрым. – Скажу тебе, как подруге, надежда есть всегда… Подумай об этом.
- Подумаю, - пообещала я.
- И еще, - сказала Джина перед тем, как выйти, - пей свой чай, а то остынет!
- Ну, вот, опять оставляешь меня скучать…
- Ах да, чуть не забыла, - Джина протянула мне какую-то толстую книжку в мягком переплете. – Возьми, может, заинтересует?
- Что это?
- Книжная версия сериала “Девушка по имени судьба”, Шельма дала, а я такое не читаю и не смотрю.
- Джинни, шутишь? Я обожаю этот сериал, его лет пять назад показывали у нас, в России.
- Ну, читай на здоровье! – улыбнулась Джи, - а я пойду! Завтра тебя разбужу.
С этими словами миссис Грей-Саммерс вышла из лазарета оставив меня с книгой в руках. Я прочитала несколько страниц взахлеб, вспоминая сюжет, но потом настроение вдруг пропало. Ко мне вернулись мысли о скором уходе отсюда.

Глава 7
Наступил вечер. Я сидела за столом в отведенной мне комнате и непонятно зачем делала домашнюю работу по математике, заданную учительницей еще дома. Она была легкая, но настолько лень было ее выполнять, что я отвлекалась на всякие мелочи от пролетавших за окном птиц до приглушенных шагов в коридоре. Наконец, успешно выполнив ровно половину заданного объема, я решилась отодвинуть от себя учебник и устало потерла глаза. В этот самый момент в комнату заглянула Джубили.
- Можно?
- Входи, - ответила я, поворачиваясь к ней. – Что-то случилось?
- Случилось, - ответила та с легкой усмешкой. – Сама говорила, что до смерти хочешь с нами всеми общаться, а сидишь тут одна и вниз не выходишь…
- Я математику делала, - буркнула я, не желая сознаваться в том, что чувствую себя очень неловко под испепеляющими взглядами Циклопа, Грозы и Росомахи, считающих, что мне тут явно не место, и должна бы я сидеть дома, наблюдая за событиями прошедших лет с телеэкрана.
- И как, сделала? – девушка, кажется, разгадала мой замысел, даже не имея соответствующих сил.
- Наполовину… - призналась я.
- Слушай, Алинка, бросай книги и пойдем вниз. Покажи ребятам свои достоинства, может тогда они оценят тебя.
Я посмотрела на Джуби диковатым вызглядом и так до конца неуверенная, куда та клонит, напомнила, что лучше называть меня Элен и последовала за ней.
Гостиная в это время кипела жизнью: на диване, закинув ноги на стол, сидел Логан, доедая остатки внушительного размера сандвича, рядом примостился Реми, задумчиво перетусовывающий в руках колоду карт, и своим неповторимым взглядом смотрел на Шельму, уютно примостившеюся возле на полокотнике дивана. В кресле возле книжного шкафа сидел Генри, листая очередной том произведений Байрона, Джина носилась с кухни в комнату и обратно, разливая по чашкам чай, хотя желающих выпить этого бодрящего и, что самое главное, безалкогольного напитка оказалось не так уж и много; ни Ро, ни Скотта, на мое счастье, в комнате не оказалось.
Когда я с помощью Джубили спустилась, никто не поднял на меня глаз даже на мгновенье, занимаясь тем же, что и до моего прихода. После секундной, но довольно неловкой паузы, вызванной моим потупленным в никуда взглядом, просящим хоть каплю такого желанного внимания, Генри отложил чтиво, поднялся со своего места и подошел ко мне.
- Здравствуй! – поприветствовал он, дружелюбно улыбнувшись. – Выбралась-таки из своей “норки”?
- Как видишь, - выдохнула я без особого энтузиазма, страраясь смирить волнение в крови.
- О! – подняла на меня голову Джина, отвлекаясь от сервировки стола для чаепития. – Элен спустилась! Проходи, садись на диван.
С удовольствием последовав ее предложению, я прошла и встала напротив дивана, в ожидании того, что хоть у кого-то проснется совесть, и он уступит место. Этим кем-то оказался Реми, толкнувший в бок недовольно рыкнувшего Логана.
- Садитесь, мадмуазель! – сделал он пригласительный жест.
- Мерси, - откликнулась я, совершив пародию на реверанс и села на любезно предложенное место.
Шельма вновь бросила на меня колкий косой взгляд, но я невинно улыбнулась ей в лицо и подмигнула. Мол, мне чужого добра даром не надо!
- А вы всегда в это время чай пьете? – спросила я, чтоб начать хоть какой-то мало-мальски связный разговор.
- Нет, - ответила Джина, подавая небольшую чашку с розой на одной из сторон. – это мы для тебя постарались, чтобы тебе потом было, что вспомнить.
- А… - немного сконфужено улыбьнулась я, мне было лестно. – А что, вы меня завтра – домой?
- С чего взяла?
- Ну, такие мероприятия обычно напрощание делают…
- А мы за встречу! – Джина весело рассмеяласьь моей наивности.
Эта реакция сделала мои щеки красными как помидор, и на моем лице расплылась то ли смущенная, то ли довольная улыбка. Несколько минут, пока рыжеволосая телепатка ходила на кухню за тортом, все молчали, как рыбы, глядя то на меня, то друг на друга, явно не понимая, к чему весь этот детский сад. Молчание прервал Зверь, учтиво спросив о моих интересах, поставив меня тем самым в еще более затруднительное положение, ведь я сама не знала, какие у меня интересы. В куклы я играю настолько редко, что интересом это не назовешь, читать особо не читаю, кроме “Икс-мен” и  бразильского мыла практически ничего не смотрю, остается музыка, но иксы наверняка не знают, кто такие группа “Фабрика” и Жасмин. Поэтому, чтобы показаться как можно более образованной и грамотной я с горделивой миной изрекла:
- Я стихи пишу и анекдоты люблю рассказывать!
- Стихи? – посмотрел на меня мистер МакКой. – Очень интересно. Не продекламируешь нам что-нибудь из последнего?
Я зарделась. На самом деле в моем репертуаре на тот момент было всего три стихотворения и те хромающие на обе ноги. Но, как любит повторять моя дорогая матушка: “Назвался груздем – полезай в кузов!”, и я, предварительно со всем вниманием рассмотрев белый потолк с пятирожковой люстрой, тихо и скромно начала:
“Ты выбрал другую, так живи же ты с ней!
Если любишь меня, уже поздно жалеть!
Пусть небо расторгнется, примет меня
И слезы мои выльет в виде дождя!”
- Весьма неплохо для девочки твоего возраста, - похвалил Генри. – Очень глубокое стихотворение. О ком оно?
- Просто так, - ответила я. – Как-то раз я написала рассказ про… Гамбита, Шельму и Бэллу или Веллу (не знаю уж как правильно), и там оно было. Но я потеряла тетрадь, где он был записан. В результате история забылась, а стих остался в памяти…
- И ты даже приблизительно не помнишь, о чем она? – с любопытством поинтересовалась Шельма.
- О любви, - ответила я.
- Рассказы про Гамбита не могут быть ни о чем другом, - заметил мсье ЛеБо. – А чуть поточнее?
- А о себе в третьем лице говорят только дураки! – напрямую указала я на давно меня раздражающую привычку креола. – А рассказ был о том, как одна девушка очень любила тебя, Гамбит, очень сильно, а через много лет узнала, что ты встретил Шельму, пыталась отобрать назад, но не вышло, ты Шельмовку не бросил, и тогда та девушка перерезала себе горло острым кухонным ножом, оставив на прощание предсмертную записку.
- Ну, у тебя и фантазия! – поежилась до того молчавшая Джубили. – И давно ты его написала?
- В апереле где-то, - припомнила я, ставя чашку на стол.
С этого момента разговор потек сам собой, мы с интересом переходили из одной темы в другую. Уже минут через двадцать я забыла прежнее стеснение и начала травить детские анекдоты, потом взрослые. Затем начала петь, державшиеся в большом секрете пошлые переделки дентских песенок, приводя тем самым команду в ужасное смятение, в перемешку с периступами истерического смеха Вроде и остановить жалко, и слушать не так уж приятно. На этот раз положение спасла Шельма, сказавшая, что раз уж я так люблю петь, то надо показать свои вокальные данные на каком-нибудь более серьезном и цензурном примере. Будь это предложение одним из первых, я бы наверняка застеснялась и промямлила нечто вроде: “Я и петь-то не умею”, но так как я уже пообвыкла после нескольких тем, я привстала, перевела свой взгляд на Генри и начала:
“В кулачке моем звезда,
К уху приложу – звенит.
Остальное – ерунда,
Так сердечко говорит…”
Пела я, признаюсь честно, совсем не иделально, не попадала в ноты, и все такое прочее, но ребятам понравилось, и когда я замолчала, они зааплодировали. Джубили же, точно издеваясь, попросила спеть еще что-нибудь, но как только я затянула еще одну из своих любимых песен, импровизированное выступление было прервано оглушительным воем сигнализации, раздавшимся практически одновременно с шумом слетевшей с петель двери. Спустя еще мгновение в помещение ворвались лишь смутно знакомые мне мутанты, возглавляемые Рейвен Даркхолм, больше известной под именем Мистика или, как переводили в мульте, Тень, вслед за ними, стреляя врагам в спину, явился Циклоп, а Гроза уже парила в небе, собирая грозовые тучи и потоки холодного ветра.
От былой веселости в Иксах не осталось и следа, все вскочили, готовые принять бой. Сквозь начинавший возрастать шум, Зверь что-то крикнул Джине, после чего она в мгновение ока переметнулась ко мне, и создав вокруг нас обеих энергетическое поле, попыталась увести меня подальше из гостиной, однако я, вопреки всем здравым рассуждениям, стала сопротивлятся, впившись полным смешанных чувств взглядом в Мистику. Странным мне показалось то, что увидев меня, женщина прищурилась и на ее лице мелькнула едва заметная усмешка. Казалось, миссис Даркхолм хотела кинуть в мою сторону несколько едких слов, но воздержалась. В суете зарождающейся битвы, Тень и не думала атаковать. Ее глаза с предельным вниманием вглядывались в членов команды “Икс”, ища чьего-то взгляда, и через пару мгновений остановились на Шельме. Видно было, что драка была не главной целью проникновения в “Институт” организации Бейвильское братство. Когда женщина-метаморф смотрела на Шел, в ее глазах отражалась такая душевная мука, какую невозможно передать никакими словами. Я, гораздо чаще смотревшая на миссис Даркхолм как на женщину с очень непростой судьбой, чем как на террористку и общеопасную преступницу, сразу поняла – женщина пришла просто поговорить с приемной дочерью, а своих головорезов привела лишь для отвлечения остальных икс-менов. Девушка с белой прядью в волосах, как оказалось, моего мнения не разделяла. Не предупреждая мать ни жестом, ни взглядом, она первая нанесла удар. С завидной ловкостью увернувшись от удара в самое последние мгновение, Рейвен сделала ответный выпад, однако искусно замаскировла его под промах. Не поняв этого намека, Шельма ударила снова, на этот раз поднявшись на несколько сантиметров над полом. С этого момента Мистика поняла, что делать прозрачные намеки на мирные цели визита бессмысленно, ответила метким ударом в ногу, чуть ниже колена. В глазах Шельмы блеснула настоящая ненависть, неловко приземлившись на пол, она, вооружившись журнальным столиком, ринулась на Рейвен. Тут мой разум не выдержал крушение иллюзии, и я во весь свой громкий голос, закричала:
- Вы вообще думаете, что творите?!! Шельма, она же мама твоя!
Все обернулись и посмотрели на меня с явным недоумением.
“Молчи, ни во что не вмешивайся!”, - услышала я предостерегающую мысль Джины в своей голове, но несмотря на это я продолжала, видя что мать и дочь обратили на меня внимание.
- Шельмовка, перестань! – повторила я. – И Вы, миссис Даркхолм, тоже! Вы же почти родные друг другу! Так нельзя.
- Мы – враги! – отрезала Шел, - неужели непонятно, что она напала на нас!
- Знаю, что враги, знаю, что она напала, но ведь ей мог бы ответить кто угодно из нас! Почему ты сцепилась с ней, ведь могла взять на себя Пиро, Оползня – да кого угодно, почему с ней?!
Такие речи ужасно нелепо звучали из моих уст, ведь, признаться по чести, сама я свою мать не очень-то уважала, и часто у нас случались конфликты, примерно такие же, как и у Шельмы с Мистикой, только выплескивали раздражение мы по-разному, но я всегда всей душой хотела помирить мать и дочь хотя бы частично, так как глядя на Рейвен со стороны, видела, что именно Шел ей дороже всех детей, несмотря на то, что Грейдон и Курт – родные, а Шельму она взяла из детдома, когда та была ребенком, и мне невыносимо было видеть, как женщине плохо. В такие лирические моменты я надолго забывала, что Тень на стороне “плохих”. Это и теперь не имело для меня значения. Схватись Мистика с Джиной или Генри, да с любым икс-меном, кроме Шельмы, я уверена, и отношение мое к происходящему было бы иное, но в этой круговерти я видела ни больше и не меньше – мать и дочь.
- Не понимаешь – молчи! – обычно приветливая и романтичная икс-менка рявкнула так, как не смог бы даже Росомаха.
- Не собираюсь молчать! – наверное, в глазах команды я выглядела тогда капризным ребенком, которого нельзя отчитать лишь из-за наличия помторонних. – Она же тебя из детдома когда-то взяла, вырастила!
- Да будет тебе известно, что она меня чуть до умалишения не довела!
- Знаю, но она же не хотела! Да, заставлять убивать и грабить – это верх злодейства, но она тебя очень любила и ЛЮБИТ!!! Ведь ты же, пока не знала, что женщина, удочерившая тебя – Мистика, ты ее ведь тоже любила и была благодарна за то, что она ночами не спала, когда ты болела, что в первый класс за ручку повела, и только после тех воспоминаний о мисс Чудо ты на нее обозлилась! Не будь этого, ты сейчас была бы на ее стороне!
- Вот ты сама и ответила на свой вопрос, - заметила Шел.
- Она не хотела!!! Она не знала, что так выйдет! – я уже едва не плакала, аргументы неизбежно заканчивались.
Даже сама Рейвен отвлеклась на наш разговор и временно выбыла из битвы. Сейчас она с интересом и легким удивлением смотрела на меня, не понимая, какой смысл для меня имеет оправдывать едва ли не все ее грехи, касаемые Шельмы. В ее глазах мелькнула некая благодарность и, что странно, нечто похожее на гордость. Неприкасаемая же наша продолжала свою гневную тираду, и решила окончательно меня убедить, что для Рейвен она уже давно – враг, как и все иксы.
- Если она меня так любит, - - с сарказмом начала она, больше чем уверенная, что все выйдет по элементарному сценарию, - пусть тогда остановит ради меня битву и скажет, что хотела.
Я кивнула Мистике в знак того, что это ее шанс, искренне надеясь, что я не навыдумывала ерунды, а действительно была хоть на грамм права. И, о чудо, миссис Даркхолм велела Братству отступать. Когда же все утихло, она отвела дочь в сторону и сказала ей пару слов, после которых Шельмовка некоторое время находилась в прострации. Затем, неожиданно для всех и для меня в том числе, подошла ко мне и сказала.
- Добралась-таки, девчонка! Высадила ведь за три квартала… Но, чувствую, не зря добралась, хотя и вне игры!
Сперва я не поняла ничего из того, что она имела в виду, но потом в моей памяти всплыл ночной город и таксистка на раздолбанной “Мазде”, и улыбнувшись смущенной улыбкой, ответила:
- Спасибо Вам за помощь.
Лишь через пару минут я поняла6 ЧТО я сказала и КОМУ. Но вреда мне это не принесло.

Глава 9
Как я позже узнала от Ороро, меня оставили в “Иксе”, чтобы показать, что жизнь икс-менов – это не только чаепития и анекдоты по вечерам, но и задания, и изнурительные тренировки, и, если я хочу быть в числе команды, должна не только общаться со всеми “по-свойски”, но и тренироваться на равне со всеми. Внимательно посмотрев мне в лицо, Гроза старалась прочитать на нем желание идти на попятную, но я лишь выразила легкое недоумение и делано оперлась о бортик детской кроватки, на что та безмолвно извинилась и продолжила:
- Но для начала, сама понимаешь, тебе надо подняться. А для этого -заниматься и заниматься!
- Да кто ж будет со мной заниматься? – безразлично протянула я, - ни у кого же времени нет… Да и, при всем ко всем уважении, не знаете, что именно надо делать.
- Я не поняла, ты хочешь остаться?! – нахмурилась женщина.
- Хочу, - невозмутимо ответила я, - но правда же никто, кроме меня, тут не знает, какие упражнения надо делать, а они эффективны только если поправляют, чтобы правильно было. Это не пресловутая физ. минутка!
Но, похоже, моя импровизированная лекция по поводу лечебной физкультуры (ЛФК) ничуть не смутило уроженку Каира. Ни на мгновение не смутившись, она парировала удар:
- Мы с ребятами уже обговорили эту проблему и пришли к разумному решению – пригласить в качестве методиста Мойру МакТаггерт.
Час от часу не легче, ей богу! Совершенно не понимая, какая связь между “Центром исследования мутантов” и специальной физ-рой, я пыталась найти хоть малое сходство между клиникой бывшей жены профессора и реабилитационном центром, где мне посчастливилось бывать неоднократно. Погруженная в свои специфические мысли я только смутно поняла, что нередко в Центр доставляют мутантов с травмами, и порой сама миссис МакТаггерт занимается их восстановлением. Смекнув на то, что с таким тренером можно будет и пофилонить, я дала свое честное чистосердечное согласие.

Что я там говорила про “пофилонить”? Мой замысел поводить неопытную в этом деле Мойру за нос провалился с таким треском, что эхо было слышно за три квартала.
Начнем с того, что поднялась я не в шесть, как обычно, а без пятнадцати минут, как и все, и ровно в шесть, когда все отправились в “Комнату страха”, Ороро проконвоировала меня в обычный тренировочный зал, где меня с дружелюбной улыбкой ждала Мойра.
- Готова? – спросила она меня.
- А у меня есть выбор? – полным энтузиазма голосом ответила я вопросом на вопрос, хитро прищурив глаза.
“За пятнадцать минут управимся! Наболтаю ей с три короба, она поверит!” – пронеслась ехидная мыслишка у меня в голове. Но не тут-то было. Когда мы приступили к занятиям, я много раз как бы невзначай упоминала, что раньше приходилось делать такие-то упражнения и по стольку-то раз, но она в довольно приличной и мягкой форме говорила, что в данной ситуации это мало и неэффективно. В результате сеанс, занимающий сорок пять минут в том реабилитационном центре, тут длился все полтора часа. С непривычки после у меня болело все, что только можно, и было желание упасть на кровать и неделю с нее не подниматься, но вспомнив слова Грозы: “Ты здесь до первой жалобы на жизнь”, нашла в себе силы доплестись из зала до столовки.
- Ну, как первая тренировка? – спросила Шельма.
- В принципе, то, к чему я привыкла, но в больших масштабах, - ответила я, - поэтому я немного устала!
- Ну, никто ведь не обещал, что будет легко, - подмигнула Шельма. – Но ты привыкнешь, это просто вопрос времени.
- Я знаю.
Ороро посмотрела на меня, стараясь понять, насколько хватит моей закалки, Логан тоже относился к моим заявлениям, как к предпосылке первой просьбы домой, но они и не предполагали тогда, что меня хватит еще надолго…

Прошло время, была уже середина июля. Я сидела в свой комнате около окна и смотрела вдаль, размышляя о произошедшем в последнее время. Права была Шельма, привыкнуть к тренировкам было довольно легко, для этого всего-то надо было подавить в себе внутреннее нежелание выполнять то, что не хочется и прийти в нужный ритм. Как только это стало для меня так же обязательно, как завтрак, обед и ужин, дела сразу пошли в гору, и полтора часа непрерывной гимнастики вкупе с пятью сотнями преседаний перестали казаться для меня чем-то очень ужасным, хотя в душе я очень хотела провести это время с пяльцами в руках, вышивая цветки и кораблики обыкновенной гладью, но так как благодаря раннему подъему и каникулам у меня и на это было предостаточно времени, уповать на судьбу я не имела права.
Что же касается отношений с икс-менами, то они стали теплыми и более дружескими, чем в самом начале. Ороро и Циклоп привыкли ко мне и смотрели сквозь пальцы на мои просчеты, лишь в минуты сильного раздражения заявляя, что если бы профессор был тут, он бы врядли одобрил их решеение оставить меня тут. Логан тоже был не в восторге от меня, но не из-за возраста, а из-за слишком буйного характера. Ему не очень нравилась моя привычка указывать на просчеты и недостатки, вроде разбросанного по подоконнику пепла или употреблению неприличных слов. В такие минуты он шутя называл меня приживалкой, живущей за счет иксов и еще осмеливающейся высказывать свои “фи”, но практически никогда не злился, так как понимал, что я ненарочно. С остальными я почти сроднилась! После трудного дня чаще всего мы с Шельмой, Джиной, Гамбитом, Джубили, миногда даже с Логаном и Цикой сидели в гостиной и перекидывались в карты. Когда ребята играли в покер или преф, я молча смотрела, не желая учить правила, но, когда все видели, что мне скучно, кто-нибудь предлагал поиздеваться над Реми и сыграть в “Дурака”. Помню, как один раз креол не выдержал и пошутил, что в эту детскую игру согласится играть только на раздевание и все дружно кивнули, мы договорились на три кона, два из которых я проиграла с десятью картами на руках. Вот тогда–то и началась хохма.
- До каких пор раздеваться? – спросила я с досадой кидая карты на диван.
- А, до трусов, - пошутила как ни странно Ро.
И что вы думаете? Начиная с кофты я начала раздеваться, и тут… вошел Генри.
- Что здесь происходит? – осведомился он, переводя взгляд с меня на моих партнеров по игре.
- Да вот… - протянула я, - в карты проигралась, и мне велели раздеваться…
- Ребята! – Зверь был просто повергнут в шок. – Как так можно? Заставлять ребенка раздеваться…
- Да мы просто пошутили! – воскликнула Гроза. – Кто ж знал, что она это всерьез воспримет?
- Да уж, хороши шутки, - заметил Генри.
- Ну, и что мне делать? – в растеренности осведомилась я.
- Одевайся, mon amie, - мурлыкнул Реми, - и больше не ведись на такие шутки!
Я же в ответ виноватым взглядом посмотрела на Генри, невооруженным глазом было видно, что он недоволен представшей пред ним ситуацией, но невозможно было понять, чем именно вызвано недовольство. То ли неуместной шуткой разыгравшихся ребят, то ли тем, что я играю в карты. После же у нас с ним состоялся разговор на тему, что, если мне предлагают нечто аморальное, будь то раздевание или еще что-то в этом духе, надо не раздумывая отказываться выполнять требование. Признаться честно, не очень приятно было выслушивать проповедь о надлежащем поведении, приятен был тон, в котором все это было сказано. Это был не тот тон, которым преподаватель учит жить нерадивую и доверчивую ученицу, а тон мужчины, уязвленного тем, что его девушка, поддавшись шутке заскучавших приятелей, начала опускать себя ниже плинтуса.
Погрузившись в эти приятные воспоминания об эволюции наших с Генри (и со всеми остальными) отношений, я не сразу услышала, как меня отчаянно звала Джина.
- Очни-и-и-сь! – повторяла она который раз, склонившись над самым моим ухом.
- О, Джинчик, - воскликнула я радостно, - а я и не заметила, как ты вошла!..
Но, стоило мне взглянуть на чрезвычайно серьезное выражение ее лица, улыбка исчезла с моих уст.
- Что-то случилось?! – спросила я с тревогой в глазах.
- Да, - вздохнула она, - “Друзья человечества” вновь обвиняют мутантов во всех смертных грехах. Еще неизвестно, чем все кончится.
- Да… Не очень-то весело… Но это ведь просто предупреждение перед настоящим боем?
- В том-то и дело, что нет, - Джи еле сдерживалась, чтобы не выразить волнения. – Они уже готовят новую партия модернизированных Стражей, способных восстанавливать себя за считанные секунды.
- И вы уже решили, что делать?
- Да, Скотт и Логан спланировали операцию, - кивнула рыжеволосая телепатка. – мы проникнем на базу FOH и постараемся повредить базовые микросхемы. Это, конечно, не остановит их, но хоть на некоторое время притормозит.
- И кто пойдет? – спросила я.
- Все, вылазка будет довольно опасной… В “Институте” останешься только ты.
- Одна?!! – я испугалась. – Джинуська, но от меня в этом плане пользы никакой, как ни прискорбно…
- По крайней мере, ты сможешь связаться с нами, если что, а сама – прячься! Поняла?
- Джи, я же уже не маленькая, я смогу себя обезопасить! – я встала на ноги и сделала вид, что ко всему готова, но почему-то с губ сорвалось предательское – надеюсь…

Я стояла перед входной дверью, и чувствовала, что сердце вот-вот выскочит из груди от волнения. Несколько напутственных слов, и ребята направились в ангар за “Ястребом” – личным, оборудованном по последнему слову техники, и даже несколько опережавшем оное, самолетом. Последним особняк покинул Зверь, но прежде, чем он успел это сделать, я прильнула к нему и тихо прошептала: “Будь осторожен”, после чего за ним закрылась дверь.
Время текло очень медленно, я не находила себе места, слоняясь по пустынному и, как казалось тогда, холодному дому. Всего за полчаса я бралась читать, рисовать, заканчивать вышивку к Шельмовкиному Дню рождения, но из-за жуткого волнения не могла ни на чем сосредоточится. В конце-концов я просто пошла на кухню, придвинула к холодильнику стул и, предварительно оперевшись о него задней частью ног, выудила из “белого шкафа” банку творога и недоеденный на завтрак бутерброд. Через пару минут вернув мебель на  место, я уселась за стол с твердым намеринием перекусить. Однако, только я успела открыть творог, как из гостиной раздались тревожные звуки сигнализации. Не зная, что делать вначале – спускаться в подвал и пытаться связаться с кем-то из “наших” или сначала посмотреть, кто стал неожиданным визитером, я замерла, стараясь не издавать лишнего шума. Сирена поголосила еще пару мгновений и затихла, отключенная проникшем в дом гостем. Как только это произошло, из моей груди вырвался облегченный вздох, а в голове пронеслась мысль, что вернулись ребята, а система оповещения сработала случайно. Однако, в гостиной, как и в остальной части “Института для одаренной молодежи”, было тихо. Это немного настораживало, однако любопытство взяло верх, и я вошла в комнату. С виду все казалось спокойно, но тут я заметила Мистику, перебирающую провода, прикрепленные за косяком.
- Что Вы здесь делаете?! – сдуру начала возмущаться я,
Женщина резко обернулась на голос и посмотрела на меня немного испуганным взглядом, причем так, словно видела меня в первый раз.
- Я… - в голосе непрошенной гостьи на секунду послышалась неуверенность, так ей не свойственная. – А тебе какое дело?!
- Интересно! – поджала губы я, хотя грубить ей совершенно не хотелось. – Вы вторгаетесь на вражескую территорию и даже не раскрываете цель визита!
- Девочка, - ответила она мне вкрадчивым голосом, - я тебя не трону, не бойся! Просто возьму, что мне надо, и уйду.
Как это было странно, такая манера разговора была явно не в стиле Рейвен Даркхолм. Я не знала, как поступить и просто рассматривала ее. То ли мне показалось, то ли Мистика решила подкорректировать свой облик, но сейчас она выглядела определенно моложе. Одета она была в кожанный топик и юбку, только вот по лицу было видно, что чувствовала себя она в этом не очень уютно, как будто это было совсем не ее.
- Послушайте, уважаемая, - начала я дерзким тоном, - я Вам очень благодарна, но Вы не имеете права здесь находиться и где-то лазить!
- Но ты ведь никому не скажешь… Я просто скопирую тут один диск и уйду! Я вижу, ты не можешь постоять за себя и не хочу брать грех на душу, поэтому прошу, не мешай! – тон визитерки стал строже и холоднее. – Но если ты и дальше будешь чинить мне препядствия, то мне предется сделать тебе больно.
- Зачем?! – спросила я, решая  пойти на хитрость. – Какой именно диск? Может, я Вам его вынесу?
- О, Аллах! – неожиданно взмолилась та. – Если бы я знала!!! Что мне мама сказала, то я и делаю!
Я даже опешила. Или Мистика совсем считает меня дурой, или искуссно блефует, но мне все это определенно не нравилось. А с другой стороны, Рейвен не стала бы со мной чикаться, а просто убрала с пути, а уж непроизвольно произносить мусульманские восклицания – тем более.
Сглотнув слюну, я произнесла:
- Хватит комедию ломать! Если Вам что-то нужно, блефовать ни к чему! Почему бы просто не убить меня? Меньше проблем… Иначе я сообщу кому надо!!!
- Харам! Харам так говорить! – взгляд собеседницы был совершенно серьезен, я зацепила ее за живое. – Большой грех! Кто я по твоему, чтобы лишать человека жизни?!
Вот тут я впала в глубокий аут, совершенно ничего не понимая. С Рейвен мы были знакомы с тех пор, как она подвезла меня на своей машине, и она, могу поклясться, не настолько глупа или изощрена, чтобы специально для меня выдумывать подобную легенду, гораздо выгоднее с ее стороны было бы давить на совсем иные, имеющиеся в моем сознании точки. Например, на поломанную из-за дара жизнь. Остается одно – это и правда не Мистика…
- К-кто Вы? – спросила я.
- Так-то лучше! – женщина улыбнулась. – Ты, наверное, спутала меня с матерью?.. Да… На ней есть грехи, да и на мне тоже. Меня зовут Глория-Самира, я – дочь Рейвен Даркхолм, выросла в Марокко, мой отец – араб. Родилась я в Фесе, потом мать забрала меня в Нью-Йорк, однако, вскоре оставила меня а приюте и надолго исчезла, а там отец вернул меня назад. Мутировала я совсем недавно, и мать нашла способ меня вернуть… И вовремя! Меня чуть замуж не выдали!
Я слушала дочь Мистики с предельно серьезным выражением лица, стараясь не засмеятся. Мне, тогда еще хоть и быстро выросшему, но все же ребенку, ее история казалась забавной. Страх перед врагом и реакция самозащиты в виде дерзости исчезла, и возникло желание получше рассмотреть незванную гостью. С первого взгляда она казалась как две капли воды похожей на своя мать, только слегка помоложе, однако приглядевшись получше, я заметила, что глаза у нее не сполошь желтые, как у матери, а имеют черные или же темно-темно-карие зрачки, а кожа имеет несколько иной оттенок и, если у старшей Мистики он меняется по разным версиям от сине-серого до синего, то Глория-Самира имела кожу цвета зеленой глины. Волосы девушки были длиннее или же по-другому уложены и отдавали большей рыжиной, нежели красным. Откровенный кожаный костюм, описание которого было приведено выше, выгодно подчеркивал достоинства ее точенной фигурки.
Пока я рассматривала собеседницу, та достала из небольшой расшитой золотом дамской сумочки тонкий изящный платок розового цвета и одним, видимо давно уже выученным движением, покрыла им голову.
- А разве выйти замух – такая большая трагедия?! – искренне удивилась я. – По-моему, это большое счастье!
- Когда ты любишь жениха – да, - согласилась Мистика-Младшая, - но по арабским обычаям будущего супруга девушке выбирает отец или старейший мужчина в семье, и часто бывает, что бедная невеста даже не знает, кого уготовили ей в мужья…
- Но ведь не всегда это обозначает, что у них не сложится… - протянула я. – хотя это и правда дико. И кого же тебе выбрали?
- Не суть важно, но скажу, это было уже после того, как проявилась моя сила, а по тому можешь судить, какая меня ждала партия. – Гло вздохнула, - на мне не хотел женниться ни один приличный парень, хотя отец и пытался устроить меня как можно лучше , ведь из всех его двух, не считая мою маму, жен не подарил ему ребенка, а только устраивали скандалы, но… никто не хотел жениться на “проклятой”, а у тех, кто хотел, была против родня. В результате моим “суженым” стал шестидясяти торговец верблюдами, который на старость лет искал себе молодую жену, чтобы как-то приструнить трех уже имеющихся. Он был не только стар и черезчур религиозен, но и уродлив и сварлив. Любое невовремя сказанное мной слово автоматически приравнивалось к разврату, и он грозился, что откажется от меня, и тогда моя учесть будет незавидной…
Глория прошла на серидину комнаты и села на диван. Потупив взгляд в пустоту, точно что-то вспоминая, она вздохнула и вновь тихо взмолилась. Немного пораздумав я села рядом с ней и положила руку ей на плечо.
- Не переживай, теперь же все уже позади! – подбодрила ее я. – Тебя здесь никто не найдет! А твоя мать сильная, она не даст тебя а обиду!
- Не совсем! Мама она немного себе на уме, она дала мне задание проникнуть сюда и переписать диск, и если я вернусь ни с чем, она может и назад меня отправить… А я этого очень, очень боюсь. Я больше не хочу жить в Фесе. Проклятой, прокаженной… Жить несчастливо со старым мужем, тем более, я успела полюбить другого…
- Не говори так, Мистика любит тебя, ведь ты – почти ее копия.
- Да, но сходство не помешало ей не броситься за мной в Марокко после того, как отец забрал меня из приюта, и взять другую девочку – мою ровесницу – и отдать ей то, что причиталось мне. Шельму.
- Самира, - это имя казалось мне более благозвучным, и я обратилась к ней так. – Я очень тебе сочувствую, но не могу дать тебе то, что ты хочешь. Во-первых, не положено, а во-вторых, ты ведь даже не знаешь, что это за диск.
- Я – Глория!!! Диск… - Мистика-младшая задумалась. – Я знаю только, что на нем мировая телефонная база на этот год.
Вот так новости! Теперь, я при всем желании уже не могла помочь бедной мусульманке, ведь, насколько мне известно, у нас нет никаких телефонных баз.
- С собой… - услышала я лбрывок фразы, пропущенной из-за раздумий.
- Что “С собой”? – посмотрела я на собеседницу.
- Диск! Он у меня с собой!
С этими словами она извлекла из сумочки коробку с CD, на котором была изображена карта полушарий с надписью “All phones of the World” поверх нее. Теперь все стало ясно! Визитерка вовсе не хотелат копировать файлы с компьютеров “Икса”, ее главной целью было, должно быть, проникнуть в защищенную часть особняка, где были компьютеры, а диск – попытка соединить приятное с полезным.
- Так бы сразу и сказала! – я взяла у нее коробку и повертела в руках. – Болванка с собой?
- Да, - немного растерянно отозвалась девушка, - а что?
- Давай я возьму и все тебе запишу, а маме скажешь, что делала все сама.
Не дожидаясь ответа, я велела Глории-Самире подождать, а сама, прикрепив диск за резинку штанов, ушла к компьютеру в закрытую часть.
Запись базы заняла пятнадцать минут, и еще пять я потратила, проверяя корректность записи на болванке. Убедившись, что все сделано великолепно, я направилась в комнату, где меня ждала гостья, и тут же была привлечена страшным шумом.
“Видимо, Гло меня все-таки обманула, и когда я отвлеклась, привела “Бейвелчан”. – подумалось тогда мне, но добравшись до комнаты увидела, что дверь выбита, а в комнате “царит” отряд “Друзей Человечества”, от коих Гло с удивляющей и завидной проворностью отбивается.
Врагов было не много, всего четверо человек, цель их визита не ясна и на бой они были настроены слабо, но все же четверо здоровых мужиков на одну хрупкую и неподготовленную девушку – это сурово.  Поэтому, не долго думая и абсолютно позабыв веление Джины на случай внезапного нападения врагов, я решила взять на себя ровно половину вооруженных солдат. Выждав момент, когда один из них соберется в очередной раз ударить Глорию-Самиру, я громко выкрикнула выученное от Росомахи ругательство, чем немедленно привлекла к себе его внимание. Битва изначально грозила быть неравной, ведь что может сделать десятилетняя девочка с ограниченными возможностями огромному подтянутому бойцу. Однако, мое положение меня и спасло, так как они были неглупыми и, соответственно, ничего такого и не ждали, посчитав достаточным запугивание оружием, и особо не сопротивлялсь. Однако, я не лыком шита, и в тот момент, когда бойцы вновь занялись Мистикой-Младшей, я подошла к одному из них и во впремя удара, повисла у “друга” на локте, не дав его кулаку приблизиться к солнечному сплетению девушки. От ввнезано повисшего на нем веса в трицать три кило, не считая вес одежды,  солдат свалился на пол, правда я и я вместе с ним. Он хотел перевернуть меня, придавить и встать, но я изо всех тщадушных сил длиннющими ногтми начала царапать ему лицо, в чем добилась сногсшибательных успехов. Заваленный мной мужик начал звать своих друзей, но один уже валялся на улице, заботливо оглушенных Глорией при помощи собственной винтовки (лазерной), а второй подоспел. Он поднял меня за шкирку как нашкодившего котенка и хотел вырубить, но я, дотянувшись до краба,  вырвалась от него, приземлилась на ноги, а вторым – стукнула незадачливого аттакующего по голове (для справки – вес краба колеблется от 900 грамм, до двух килограмм, у меня вторая версия), тот тут же потярял сознание. Второй поднашим совместным натиском решил ретироваться.

После битвы в комнате царил жуткий беспорядок, граничащий с полнейшим хаосом. Глория-Самира, испугавшись собственных деяний, забрала диск и ушла пока еще что-нибудь не приключилось. Сама же я привести помещение в порядок не могла, поэтому со спокойно душой пошла смотреть сериал на ДВД. На самом интересном месте в мою комнату ворвались напуганные и взмыленные Икс-мены”, только что вернувшиеся с миссии и увидившие комнату в плачевном состоянии. Я с самым невинным взглядом подняла голову на них.
- С тобой все в порядке? – спросили они хором.
- В полном! – ответила я.
- А что здесь произошло? – уточнила Ороро.
- Да так, - отмахнулась я, - сначала вторглась Мистика-Младшая. Я думала. Она хочет мне навредить и что-то сделать с Иксом, но она оказалась очень хорошей девушкой и… просто перепутала особняк с интернет-кафе. А потом нагрянули четверо из “Друзей Человечетва”, с которыми мы успешно справились.
Реакцию ребят несложно представить, но это уже не столь важно.

Глава 11
Август. Совсем скоро в школу, но я не думала об этом, как уже двно не думала о подобных вещах. Несмотря на то, что школьная программа начинается тут с пятого класса (делать более младшие классы не имело смысла), ребята обещали подсобить мне с учебой и, официально сидя в пятом классе, я буду проходить свою программу (т.е четвертый). День был до невозможности жаркий, многих тянуло на улицу, но не меня. После закончившейся в семь тридцать ЛФК-тренировки, которую теперь проводит со мной Джина из-за того, что Лиландра, помимо всех своих достоинств имеет не очень лицеприятный недостаток – ревность, и она велела отправить Мойру назад; и завтрака, я засела в комнате отдыха и оккупировала ДВД.
Внезапно я услышала младенческий плач. Выключила звук, но крик не прекратился.
“Странно, - подумаоа тогда я. – откуда у нас ребенок? Лиландра к этому времени родить никак не могла.”
Съедаемая любопытством, я поставила фильм на паузу, а сама пошла в гостиную. И каково же было мое удивление, когда я увидела там Шельму с младенцом на руках и стоящей рядом с ней на полу корзинкой.
- Ч-что это?! – спросила я пораженно.
- Ребенок, - последовал незамедлительный ответ, - мальчик.
- Да я вижу, что не щенок и не котенок, - начала я, никак не в силах разобраться в происходящем. – Но как он тут оказался?!
И Шел рассказала мне поразительную историю. Сразу после завтрака она пошла прогуляться в парк на нейтральной территории между “Институтом для одаренной молодежи” и “Бейвильским Братством”. Она вообще часто любила там бывать, это было едва ли не единственное место во всем Нью-Йорке, где не ездили машины и не сновали туда-сюда люди, и можно было спокойно посидеть на берегу небольшой реки, которая даже названия не имела.
И вот, прогуливаясь сегодня вдоль живописного берега, Шельма заметила на реке корзинку, из которой доносился оглушительный детский рев. Сначала девушка подумала, что это какая-нибудь девочка решила поиграться таким образом со своей высокотехнологичной куклой, но когда корзинку прибило небурным течением к берегу, она убедилась, что это был именно ребенок, завернутый в тонкую, уже промокшую от воды пеленку, и явно голодный. Малыш был совсем еще маленьким, и без всяких профессиональных навыков можно было понять, что этому карапузу едва ли был день от роду. И тут в Шельме проснулся материнский инстинкт, природой заложенный в каждой женщине, ей стало жалко младенца и она взяла его с твердым решением усыновить. Первым делом она зашла в аптеку и купила бутылочку и смесь для новорожденных и накормила мальчика, а затем принесла его в Икс
- Я уже обращалась за советом к профессору, - выдохнула Шел, - и он позволил мне оставить его здесь, ведь я убедила его, что справлюсь.
- Справишься?!! – подняла я брови. – Тут дело не в этом!!! А если у него есть генетическая мать, у которой его просто выкрали?
- И пустили по реке, - завершила за меня собеседница. – Врядли! Об этой реке, как и о самом районе, мало кто знает, к тому же, никакой похититель не выберет такой изощренный метод!
- Кто знает… - протянула я филосовски.  – Все может быть…
- Ты настолько сильно стараешься казаться умнее и взрослее, чем есть на самом деле, что иногда сильно усложняешь простое, - прпоизнесла в ответ Шельмовка. – Наверняка, какая-нибудь малолетка доигралась, потом затянула сроки для аборта, и, родив, решила таким образом избавиться от нежеланного сына.
Версия икс-менки была намного правдаподобнее моей, но никак не хотела укладываться в голове. То ли Шел противоречит сама себе, то ли на что-то намекает.
- Но… Ты же сказала, что о нейтралке почти никто не знает… У нас никого, кто мог провернуть такое, нет, а в “Бейвиле”… - с сомнением уточнила я. – Ты намекаешь, что кто-то из них?
- Нет. Я сказала, что место довольно неизвестное. Но я не говорила, что о нем знают только у нас и в Братстве.
Устав добиваться более конкретного ответа, я решила перестать строить из себя взрослую.
- Покажи его личико! – попросила я, поднимаясь за счет рук на цыпочки.
Шельма отвернула край пеленки, и я увидела бэбика. Мальчонка спал сладким сном ангелочка. Он был милым, цвет глаз мне был неведом, а вот волосики были темными, почти черными. Увидев его, я поняла, как Шельме повезло.
- Красивый! – оценила я, опускаясь, - Ты можешь забрать у меня кроватку, ему она нужнее, чем плюшевым игрушкам.
- Нет, мы сегодня с Реми купим ему новую.
- Кстати, о Реми… Он знает?!
- Еще нет, но узнает обязательно! – с этими словами Шельма удалилась к себе.
- Не слишком-то он обрадутся… - произнесла я ей вслед и вернулась в комнату отдыха.

Близилось время обеда, и я решила пойти в столовую заранее, чтобы потом меня не торопили, а чтобы не ждать самой, решила пройтись вдоль комнат и немного удовлетворить свое любопытство. Проходя мимо комнаты Шельмы я услышала голос шокированного Гамбита.
- Cherie!!! – воскликнул он, - ты не подумала, мы не сможем…
- Реми, зайчик, ты всегда говорил, что я – единственная, кого ты действительно любишь, с кем хочешь создать семью… Вот она – семья! Докажи, что ты готов.
- Ма cherie, - начал Гамбик, - я действительно готов создась с тобой семью, хоть завтра в загс, но ребенок…
Они еще долго спорили и даже ругались нецензурными словами, а я стояла и слушала, чем все кончится. Не кончалось долго, минут пятнадцать, но в итоге креол сдал свои позиции и согласился быть отцом мальчика и через час поехать за кроваткой для ребенка.
- Через час, - напомнил он, - а пока пойду в бар, перекинусь с ребятами в карты.
С этими словами он вышел в коридор и увидел меня.
- О, mon amie, ты что тут делаешь? – мурлыкнул он. – Пора уже обедать.
- Знаю. Как сына назовете? В твою честь?
- Нет, имя Реми-Этьен ЛеБо будет принадлежать только мне. Сын будет Александром, так Шел сказала. Стоп! А ты откуда знаешь, о чем мы говорили?
- А я нехорошая, - улыбнулась я. – Подслушала…

Новая глава 2вж

Глава 13
Вторая декада октября. Больше месяца прошло с начала занятий. Отныне обычно довольно-таки тихий особняк наполняют шум, крики и топот студентов и учеников, а свежеотреставрированное ученическое крыло с кабинетами и комнатами для учащихся постепенно принимает свой прежний, слегка обшарпанный, вид.
Одетая в свой стандартный школьный наряд в виде кремового цвета блузки с кружевным воротником и V-образным вырезом и черную, полностью скрывающую ноги юбку в складку, одев на спину темно-серый “мышиного” оттенка ранец, я шла на четвертый, последний на сегодня, урок – историю, которую преподавала Гроза. Когда я подошла к кабинету, до урока оставалось еще около пяти минут (“маленькая” перемена длилась здесь десять минут, “большая” – 20) и мне ничего не оставалось, как прижавшись спиной к стенке ждать звонка у дверей класса. Тут ко мне подошла и потерлась о ноги неизвестно откуда взявшаяся роскошная кошка серо-дымчатого окраса.
- Привет, лапочка, - задержавшись рукой о выступ в стене, я присела и погладила кошечку по шелковистой шерсти. – Как ты тут оказалась?
В ответ на мои слова животное сверкнуло своими желто-черными глазами и... превратилось в Глорию-Самиру Даркхолм.
- Салам алейкум! – поздоровалась она в свойственной ей полу-шутливой, полу-покорной манере.
- Ты что тут делаешь, Гло? – зашипела на нее я, - Как ты сюда проникла?
- Да вот, решила тебя, подруга, повидать, - с невозмутимым видом откликнулась она, - пробежала в образе кошки через черный ход!
- Ты с ума сошла, Глория! – продолжала говорить я раздраженным шепотом. – А если тебя здесь увидят?! Ты хоть и чисто по статусу, но все же из противодействующей организации!
- Да мне все равно! Пусть хоть бьют, хоть убивают! – девушка поправила золотисто-бирюзовый платок на голове. – Ты не представляешь, что у нас творится!
- Что? – без особого интереса осведомилась я.
- Эмили, - выдохнула несчастно с примесью раздражения собеседница. – жить она спокойно не дает! У нас дом не такой большой и роскошный, как этот особняк, комнат едва хватает, вот нас с ней вместе мама и поселила. Сначала хотела к Ванде, но та в штыки, как обычно, встала.
- Сочувствую тебе!  Со мной она через стенку жила, и то ее музыка эта спать мешала, а она ведь каждую ночь ее врубает!
- Да если бы только музыка! – в сердцах воскликнула Глория-Самира. – харам! Она же ко всем парням, адалиска, липнет! Даже к Жабе и тому! А вчера возвращаюсь с вечерней прогулки в одиннадцать вечера, в комнату  захожу, а там Эмили с каким-то парнем… Стыд, срам, Харам! Харам! Я ей говорю – перстань, а она только смется и говорит мухой убираться из комнаты, у нее свидание! Я маме жаловаться, а она лишь усмехается! Нет, меня, я чувствую, скоро принесут в жертву как барашка. О, Аллах!
Я слушала ее без особого интереса, как и обычно. Наверняка девушка всего лишь сгущала краски. Но услышать, что в Бейвеле мисс Стелл окончательно обнаглела было шоком! Я думала, хоть там, где нет правил у нее исчезнет дух сопротивления, но не тут-то было!
От начинавших уже надоедать причитаний Мистики-младшей меня спас звонок на урок и я, предварительно извинившись, направилась в кабинет на занятие.
Войдя в класс самой первой, я заняла свое самое заднее место в правом ряду и стала ждать прихода одноклассников и Ро… извиняюсь… мисс Монро. За несколько минут до нее в класс вошла моя соседка по парте, одиннадцатилетняя стройная девочка с кожей цвета молочного шоколада и карими, цвета кваса, глазами – Сэльма Райс. В отличии от многих робких и запуганных своей необычностью ребят, она была боевой и немного надменной. Ее сила – материлизация предметов усилием воли и фантазии – не казалась ее родителям-бизнесменам опасной, а наоборот, использовалась ими иногда в корыстных целях, и желая дать любимому чаду лучшее образование, не ущемляя при этом ее природных способностей, они отдали дочь на обучение в Икс. Но отдали с условием, что с Сэльмы тут пылинки сдувать будут. Делать этого, конечно, не делали и делать не собирались, но в команду она не попала.
- С кем это ты говорила? – спросила она капризным тоном, - на переменке с тобой была какая-то посторонняя девушка.
Проныра! Все знает, все замечает, потом еще преподавателям рассказывает! Хорошо еще, что я с большинством, а точнее будет сказать, со всеми, исключая профессора, на короткой ноге, а вот еще одной моей однокласснице – скромнице Бекки с внешностью “очеловечившейся” кошки с серой окраской – не раз уже доставалось по вине этой надменной красотки, и чеще всего, по пустякам в виде случайно пролитого на юбку от Гучи кефира, расценивающегося как проявление рассизма. Ну, не дура эта Сэльма, а? Так что, если я сейчас я разболтаю ей про визит Глории-Самиры, пиши пропало, об этом при первом же удачном случае узнает, в лучшем случае, кто-то из учителей, в худшем – сам проф, поэтому я поспешила ответить:
- Никого там не было, Сэльма, тебе показалось! Это я сама с собой урок повторяла!
- Как же, поверила я тебе, - Сэльма села на место и поставила рюкзак на стол, став рыться в нем, в поисках учебника, - Кстати, малышку-Ребеку можешь на этот урок не ждать – ее отец забрал!
- Какой еще отец, Сэльма?! – искренне удивилась я. - Бекки – круглая сирота! Об этом же  все знают!
- Ну, не знаю, какой… - равнодушно протянула девочка, - Мы с ней стояли у столовой, тут к нам подходит какой-то мужик с фиолетовой рожей и, представившись отцом нашей кошечки, уводит ее. Я еще удивилась – когда он ее уводил, вначале она кричала, изворачивалась и кусалась, а потом вроде успокоилась…
Пару секунд я в нерешительности сидела и переваривала информацию. Может. И правда нашей скромнице Бекки повезло, и у нее нашелся отец? Хотя это казалось мне странным, по словам самой Ребеки, ее родители погибли в авиа-катастрофе, когда девочке едва исполнилоь три. Но тут меня точно током прошибло, настолько ужасающей была пришедшая мне в голову мысль, имевшая куда большие шансы оказаться реальностью.
- С фиолетовой рожей, говоришь?!! – переспросила я. – Лет около пятидесяти-ятидесяти пяти?
- Ну, где-то так… - протянула соседка по парте. – А чего ты так переживаешь-то.
Ее слова почти стопроцентно убедили меня в верности моей догадки, и я почувствовала, как у меня медленно холодеют конечности и начинает сдавливать виски. Дело в том, что лет пять-десять назад, еще во времена мульта (почему я еще не отвыкла от этого выражения?!) существовал один мутант именно с такой внешностью. Скрывая свой “генетический изъян” под внушительным колличеством грима, он балатировался в губернаторы штата, а чтобы показать свои титанические душевные порывы взял под свое покровительство один из провинциальных приютов, а вскоре начал усыновлять “проблемных” детей – детей-мутантов, обеспечивая им тем самым светлое будущее. Но, как оказалось, его благие намерения были лшь хорошо организованным прикрытием. На самом же деле у мужчины в подвале была организовано нечто вроде камеры пыток, где с помощью врожденных способностей к гипнозу, он зомбировал детей, давая им установку унечтожать людей. Единственная мысль, которую он внушал детям: “Мы заставим ИХ (человечество, простых людей) себя уважать, они поплатятся за свое невежество!”, ну или что-то в этом роде. Так продолжалось довольно долго, до тех пор, пока один мальчик не сказал, как там на самом деле, а Скотт, прехавший в этот приют, как в место, где он провел свое детство, не указал на это хозяйке приюта – своей подруге детства, которая решилась возглавлять учреждение, повзрослев, выйдя замуж, а затем похоронив мужа, умершего от разрыва сердца; и они не решились проверить. После этого случая всех детей вернули в приют, а кандидата в губернаторы отдали под суд.
“Неужели он вышел и взялся за старое? – с ужасом думала я. – Но как он сюда проник, в особняке лучшая в мире охранка! Если только отключил при помощи какого-нибудь порабощенного ребенка? В любом случае надо будет кому-нибудь сказать! И срочно!”
От этих мыслей меня отвлекла зашедшая в класс с опозданием на пять минут Мисс Монро.
- Ороро! – чуть ли не закричала я, забыв, что на уроке надо соблюдать формальность “ученик-преподаватель”. – У нас тут ЧП!
- Во-первых, здесь я даже для тебя мисс Монро, - начала она лекторным тоном, - а во-вторых, не пытайся сорвать урок!
- Но… - я пыталась сказать, что произошло действительно нечто важное, но меня демонстративно отказывались замечать.
- Иди лучше к доске! Надеюсь, готова? Вчера…
- Готова, - перебила я ее и пошла к доске.
Урок я ответила на пять, Гроза, со всей ее педагогической строгостью и чисто личностной неприязнью не смогла придраться.
- Ну, домашние задания проверены, - произнесла она, - начнем новый материал. Ребека, ты говорила, что была знакома с ним раньше… Не скажешь, что тебе известно по поводу Древней Греции?
Молчание в ответ заставило Ороро поднять глаза на класс и спросить:
- А где Ребека?
- Это я и хотела те… Вам сказать! – вскочила я с места. – Бекки похитили!
- Ой, мисс Монро, кого Вы слушайте! Она же только врать умеет! – тут же встряла Сэльма.
- Так! – призвала нас к порядку Гроза. – Элен, с чего ты взяла, что Ребека похищена и главное кем?
- Мне Сэльма сказала, что Бекки увел незнакомый мужчина, представившийся ее отцом! Но у нее никого нет! А по описанию этот мистер похож на недавно освободившегося из мест не столь отдаленных Кристофера Дрейка (да простят меня фанаты, что не помню его оригинального имени)
- Сэльма, это правда? – обратилась Ро к моей соседке по парте.
- Ну да, - и девочка повторила все то, что говорила мне, - а я-то почем знала, что это преступник!
- Урок окончен! – объявила Гроза и выбежала из класса.

Все в Иксе стоят на ушах, весть о похищении девочки из такого глубоко охраняемого места как наш “Институт для одаренной молодежи” поразило всех громом среди ясного неба. Студенты и ученики, освобожденные от занятий в связи с экстренной ситуацией были отправлены домой (благо, была пятница), а тем, кто не имел возможности куда-либо вернуться, велели сидеть по комнатам, не высовываться, и по возможности, вспомнить то, чему учил Логан на тренировках сил. Сами же Икс-мены действовали по мере возможности. Профессор засел за Церебро, чтобы с помощью усиленной с его помощью и без того неслабой телепатии, установить местонахождение девочки; Логан с Грозой и, как ни странно, Джиной (она в такие дела предпочитает не влезать) разрабатывали план на случай, если серьезной битвы будет не избежать, Генри ушел проверять медицинскую оснащенность “Ястреба”, чтобы не составило труда в крайнем случае превратить его в своеобразный мед. пункт; Гамбит, сорванный со свидания с очередной своей “любимой и единственной”, обиженно перетусовывал карты, готовясь к предстоящей бойне; Шельма стояла рядом, и то и дело кидая косые взгляды на следы помады на его рубашке и лице и морщась от запаха дешевых женских духов, которыми от него несло за десять метров, укачивала на руках мирно сопящего Алика и, наверное, молила Бога, чтобы с ним, у которого еще и начали намечаться врожденные психокинестические способности, ничего не случилось; Лиландру попросили не вмешиваться и беречь свое здоровье и здоровье плода; а нас с Джуби так просто не вертеться под ногами и не мешать.
Циклоп уже отзвонился Саре (той самой подруге), и спросил, не пропали ли из приюта какие-нибудь воспитанники, наделенные сверхвозможностями. Как оказалось, накануне вечером после традиционной прогулки не досчитались трех ребят с мутагеном в крови, что еще больше усилило тревогу, ведь свидетельствовало о том, что коварный маньяк вновь замышляет грандиозный план и, быть может, даже готовится ворваться в правительство и совершить терракт. Спустя еще полчаса ребята ушли, велев Джубили приготовить палату на случай, если битва не обойдется без крови.

Третий час сидим на измене, наши должны были уже прибыть на место, где, возможно, держат пленных порабощенных сирот. Перед отлетом Шел просила нас с Лелой присмотреть за Аликом, что мы сейчас и делали.
Однако я не нахожу себе места! Сердце стучит как сумасшедшее, говоря, что должно случиться нечто нехорошее. Нет, это не сверхспособность, просто интуиция. Не сильно ли пострадала Бекки? Как там Генри, Джина, Шельминья? Удачно ли идет бой? Джубили смеется, что я уже давно в Институте, а веду себя так, словно эта первая битва в моей жизни; и жалуется лишь на то, что из нее снова сделали санитарку.
Мои чувства разделяет и Лиландра, каждую минуту вопрошая: “Зачем Шарль отправился со всеми? Он еще мужчина хоть куда, но для битв уже не тот!”
- Лиландра, успокойся и перестань маячить туда-сюда, - обратилась я к ней, в конец потеряв терпение, - да, битва может быть опасной, раз так затянулась, но твой скорее будет наблюдать со стороны и пытаться решить все дипломатическим путем, а в битву тем более не полезет. Это за ребят надо волноваться.
- Но ведь случиться может все, что угодно! – стояла на своем Императрица.
- Знаю, - откликнулась я. – Но ведь дураков среди икс-менов нет, все понимают, на что идут, и профессор в том числе. К тому же, если что, он обещал тебе протелепатировать!
В очередной раз заплакал Алик, на этот раз к нему подошла я, так как Лелка уже приутомилась. Последние два часа мальчик вел себя крайне беспокойно. Мы уже несколько раз брали его на руки, стараясь убоюкать, но, не смотря на то, что он был чист и сыт, маленький телепат не хотел засыпать, должно быть, чувствовал, что с мамой что-то не так.
- Да когда же он замолчит?! – обычно спокойно относившаяся ко всему Лиландра тут вышла из себя. – Уже голова болит от его крика!
- Лиландра, да что с тобой? Ты никогда такой не была…
- Прости, я вся на нервах! Гвардией Шиара и то командовать спокойней. Когда сама под лазерным лучом!
- От того, что мы тут на нервах, ничего не произойдет! – отрезала я, наконец угоманив Алика.
Вечер. За окном начинает смеркаться, а икс-мены все не возвращаются. Сцена в детской у кроватки Александра казалась теперь детским садом. Джубили уже всерьез начала готовить лазарет к приему пострадавших, я не отходила от Алика, боясь, что этот маньяк вновь доберется до Института, Лиландра, сидя в гостинной, пыталась достучаться до разума мужа, но там стоял ментальный блок в семь степеней антивоздействия.
Наконец, дверь особняка распахнулась и через порог перешли хорошо потрепанные, но отделавшиеся лишь ссадинами икс-мены. Услышав хлопок двери, возвещающий возвращение команды, я спустилась вниз.
Как уже было сказано выше, все отделались лишь царапинами, ссадинами и синяками. Прижавшись спиной к миссис Грей-Саммерс и дрожа от перенесенного стресса, шла Бекки, завернутая в разодранную джинсовую куртку; я хотела броситься к ней, но не стала; Шельма несла на руках Эмили, из живота которой даже через одежду сочилась кровь, но девушка была еще жива.
- Джубили! Быстро приготовь реанимацию! – распорядился Зверь, быстрым шагом направлясь в мед пункт.
Я посмотрела на него, думая, что он хоть поздапровается, но Генри лишь кивнул, мол, потом поговорим, сейчас не до того, и я позавидовала Лелке, которая тут же смогла прильнуть к своему любимому так, как я не могла – к своему.

Через несколько часов все успокоилось. Эми удалось спасти, и сейчас ее состояние было стабильно вне опасности. Поужинав, мы сели в гостинной и я попросила рассказать ребят, что было на битве. Все не очень хотели распространяться по-поводу битвы, но так как у меня врожденное умение всех доставать, Джи все-таки сдалась и начала повествование.
На место они прилетели через два часа, после вылета. Это была территория огромно частного особняка на двадцати пяти сотках. За высоким бетонным забором возвышалось трехэтажное здание, представляющее собой особняк Кристофера Дрейка, но когда не без помощи сил, команда проникла внутрь, там никого не оказадлось: ни в доме, ни в подвале, ни на территории. Зато от здания администрации города поступил новый, очень мощный сигнал, и они поспешили туда.
Здание администрации если только не лежало в руинах, многочисленная охрана, атакованная зомбированными детьми штабелями лежала у входа и внутри здания. Сама верхушка города успело покинуть администрацию, прежде чем все заполыхало. Начинавшим выходить из-под гипноза детям, которых было более семи, становилось страшно от того, что они сделали, но неугомонный маньяк требовал все больших, и больших разрушений. Джина взяла на себя вывод детей из здания, все остальные атаковали маньяка. Битва за здание и за психику детей длилась несколько часов. Не помогали ни апереговоры с Ксавье, ни явные атаки. Циклоп, лазерным зрением пробивая стены огня, пытался вывести детей, Гроза, воспарив к небесам, лила на строение проливной дождь, чтобы уменьшить огонь, Гамбит, Шельма и остальные ждали снаружи и пытались уговорить похитителя детей прекратить псионическое воздействие на них, убеждая, что от его действий люди точно мутантов не полюбят, он долго не хотел сдаваться, а потом покончил с собой, сбросившись с крыши.
Когда пересчитали всех детей, оказалось, что Ребеки среди них не было. Ее искали очень долго, и даже боялись, что девочка погибла, но нашли ее живую в пятистах метрах от администрации… Бекки стояла дрожа и плача около Эмили Стелл, наблюдавшей за всем уже со стороны и как бы не касаясь. Увидев Икс-менов она усмехнулась:
- А вам не кажется ли, что Бейвелчане сделали за вас всю работу?! Ведь это я заставила Дрейка кончить его поганную жизнь!!!
- Примного благодарны, - бросил Скотт, - а теперь, верните Девочку.
- Ну, так не вы же ее спасли, - насмешка Эмили звучала настолько вульгарно, что не вызывала ничего, кроме отвращения. – Но если вы отберете ее у нас в честном бою…
Не успела Эми закончить фразу, как откуда ни возьмись появилось Бейвильское Братство в полном своем составе. И вновь завязался бой, который ребята выдержали весьма достойно, особенно если учесть то, что им пришлось пережить полчаса назад. Гамбит швырял карты, Рося сцепился с Аланом, Шельма – с сестрой и т.д. Цика взял на себя Мистику, он хотел было ранить ее, но женщина с завидной ловкостью увернулась и внушительный разряд лазера попал в Эмили, отчего она тут же упала навзничь. Понимая, что силы не равны, Братство, оставив Ребеку по среди поля боя, и не утруждаясь спасением Эми (все равно умрет) решило отступить.
После всех сирот отвезли в приют, где они жили, а сами вернулись. По дороге Профессор провел с ними психологический сеанс, чтобы снять с них пережитый шок, Эми первая реанимационная помощь была оказана так же в самолете.

- Да, - протянула я, - не сладко вам пришлось…
Я хотела еще что-то сказать, но мою речьт прервала трель телефонного звонка, и мне, как самой ближней к телефону, пришлось взять трубку.
- Институт для одаренной молодежи профессора Чарльза Ксавье, - произнесла я официальное приветствие, - Чем можем помочь?
- Девочка, - раздался в трубке взволнованный с примесью слез женский голос. – Я хотела бы переговорить с профессором Чарльзом Ксавье по личному вопросу! Это срочно!
- Хорошо, сейчас переведу звонок, - даже не установив личность звонившей я нажала соответствующую клавишу. – Подождите минуту.

ГЕНРИ ПРОШУ НЕ ВИНИТЬ, И ВЫ ПОЙМЕТЕ ПОЧЕМУ.

Глава 15
Быстро же летит время! Прошло уже и рождество, и Новый год, и Старый новый год, и каникулы. Сейчас было тридцать первое января две тысячи второго года. Все это время прошло в суете и тумане. Лиландры с нами не было ни на одном празднике, вот уже почти три месяца ее вообще не нет на Земле. Всего через два дня после трагедии, не успела Лела оправиться ни физически, ни, тем паче, морально, в “Институт для одаренной молодежи” переместился статный Шиарский офицер из ближайшего окружения власти и стал требовать встречи с Императрицей. Генри сначала не хотел пускать пришельца к Лиландре, аргументировав это тем, что та серьезно больна, и ее состояние требует предельного покоя, но тот сказал, что дело важное, не терпящее промедлений, и прорвался-таки к Императрице. Как оказалось, дело было и правда сверхважным и не самым приятным. Офицер сообщил, что в семистах городах на двенадцати из двадцати населенных планет Галактики, население подняло бунт из-за недовольства главными чиновниками Империи, заправлявшими всем в отсутствии правительницы. Этот бунт за малое время перерос в революцию, и правительственные войска уже не справлялись с триллионами воинственно настроенных подданых, требующих сместить беспощадных чиновников, иначе вопрос встанет о полном уничтожении политического строя. Теперь “вторые люди Шиара”, разные наместники, местные князьки и тому подобные властеимущие личности не могли принимать решения без ведома и непосредственного командования Верховной правительницы.
Узнав об этом, Лиландра приняла единственное верное решение – лететь спасать свою Империю, державшуюся в космическом пространстве как процветающее государство не первую тысячу лет, и как мы не пытались ее отговорить, ссылаясь на еще далеко невостановившееся моральное и физическое здоровье, все было без толку. “Я лишена возможности быть женщиной, так оставьте мне мое право быть Имератрицей!”, - провозгласила она, покидая особняк. Уже через пять минут звездный крейсер Императрицы скрылся в верхних слоях атмосферы.
Профессор очень переживал и переживает за жену, ведь как показывает и Земная история, монархия живет лишь в Великобритании и ряде других стран, и то – конституционная, неограниченной императорской власти нет уже нигде. И это на одной сравнительно небольшой планете, что уж говорить о целой Галактике? Последние недели две Лиландра не пускала мужа в свой разум, стала скрытной и еще более нервной. Ее усталый, совсем почти сломленный телепатический голос все реже наполнял сознание профессора, а ее разум являл ему все более странные картины. Это были не живописные пляжи на берегу океана, ни осенние рощи, и даже не скалы и утесы (Последнее означает, что обладательница разума сильно не в духе), это были клетки, железнодорожные товарные вагоны, клоповники и прочая пакость. Или же наоборт – это были залы, приготовленные для балов и пиров, а сама она кружилась в ядовито-красном, несностно развратном платье мимо столов со стаканом коньяка или бокалом вина. Ксавье долго не мог понять, что такое случилось с Императрицей, а ответ был прост – она топила горе в вине и просто тогда была пьяна. Он думал – отмечали очередную победу, но… даже я своим детским разумом понимала, что вино, отраженное в разуме -  это не с проста… Лиландра начала пить… Или же ее спаивали. Мне, конечно, безмерно ее жаль, но надо и о себе подумать.

Вечер уже давно спустился на город и теперь готовился уступить свои права ночи. Понимая, что время уже позднее, была половина двеннадцатого, я приняла душ и стала готовиться ко сну, но мне не спалось, как будто что-то мешало. Генри в последние пару недель почти не замечает меня: “Пока-привет”-“Привет-пока”, “Люблю-взаимно” – это все наши разговоры в последнее время, хотя поводов для ссор не было… Все его эксперементы, там не все идет гладко.
Не заставляя себя спать, я вышла из комнаты и направилась в компьютерный зал, решив поймать за хвост музу.
У компьютеров в это время никто не сидел, и я заняла свое обычное место. Несколько раз открывая и вновь закрывая вордовские файлы, находившиеся в моей собственности, я поняла – вдохновение не придет, и хотела было бросить эту затею и вернуться в постель, но тут мой шаловливый взгляд упал на папку с названием “Henry McCoy-Beast”, и все мое существо наполнилось любопытством, что хранит в компьютере мой возлюбленный. Папка не была защищена паролем, поэтому открыть ее не составило труда. Собственно, сначала ничего интересного лично для себя я там не обнаружила – по разным дестрибьютивам были разложены электронные формы репродукций картин знаменитых авторов, аудио-записи классической музыки, пара фотографий, сделанных минувшим летом и учебные планерки на ближайшие недели для разных классов. Без особого интереса открывая все папки и бегло просматривая содержимое, я вдруг наткнулась на папку “science» и тут мое внимание напряглось. Определив по дате создания файл с изложением сути текущего эксперимента, планах и загвоздках, я открыла его и стала внимательно вчитываться в каждое слово. Из основного содержания я поняла лишь самую суть – он был посвящен проблеме передачи мутагена в разных случаях скрещевания особей (т.е в каких случаях и в какое время у детей проявляется икс-фактор, если отец – обычный, а мать – мутантка и наоборот [прим автора]), но потом я прочитала то, что привело меня в настоящую ярость! Отрывок из дневника ученого (Зверя) звучал так:
«Эксперемент на грани срыва! Учавствующие в исследовании специалисты не знают, как спасти задумку. Носитель гена-Х в паре «Homo sapiens XX-Homo superios XY» по личным обстоятельствам внезапно отказался принимать участие в эксперименте. Конфликт назревал давно, но в течении нескольких последних дней все считали его решенным, и тут – отказ! После долгих раздумий, не найдя иных решений, коллеги выдвинули предложение после получения яйцеклеток участницы исследования оплодотворить их моей спермой. Долго я отказывался из-за этики, но, когда все иные пути осуществить задуманное, были исчерпаны, пришлось дать согласие. Процедура назначена на одиннадцатое февраля 2002 г.»
От подобной информации я пришла не только в ярость, но еще и в ужас! Хотелось этим трактатом дать МакКою по его наглой морде! Да как он мог согласиться на такое да еще и не сообщить мне! Подавив в себе желание разбить экран монитора, я, предварительно распечатав эту часть отчета, выключила комп и пошла в лабораторию, разбираться с Генри.
Дверь лаборатории – комнаты среднего размера, смежной с лазаретом, была приоткрыта, поэтому вошла я без стука. Зверь сидел за столом и наблюдал за бурной реакцией цветных жидкостей в пробирках. Услышав звук шагов, он оторвался от дела и посмотрел на меня.
-До сих пор не спишь? – улыбнулся он.
-Всегда плохо спится в полнолуние. Как эксперимент? – начала я издалека, изо всех сил ставя преграды обиде, стремящейся потоком излиться из меня, было интересно, что он ответит. – Я слышала, он возобновлен?
-Да, - подтвердил он, - мы нашли способ, как получить должные результаты без использования генетического материала.
Он, оказывается, умеет лгать! Последние капли терпения еще сохранялись в моем сознании, пока я не решила задать наводящий вопрос.
-А ты ничего не хочешь мне сказать по этому поводу?
-О чем ты, Элен? Это рядовое исследование, в нем нет ничего важного для тебя – голос ученого приобрел ласково-терпеливую окраску, и он хотел обнять меня, но я отошла дальше и стиснула зубы.
-Да?!! А это что?!! – резким движением я кинула в него распечаткой отрывка из научной работы. – Вот это не важно?!!
Выйдя из секундного стопора, МакКой поднял с пола спланироваший к его ногам лист и прочитал содержание.
-И зачем тебе понадобилось влезать в мои личные файлы? – спросил он невозмутимо.
-Банальное любопытство! Ну, и как ты это объяснишь?! Что, нашел очередную «Селедку» постарше да поопытнее?! Да?!! Как ты мог?! – яростно кричала я. – Ты совсем меня не любишь?! Совсем?
-Эл, милая, с чего ты это взяла? – опешил он. – Ты же знаешь, ты для меня – самое близкое и любимое чудо!
-И поэтому ты решил мне изменять?! – все чувства стали еще острее.
-Малыш, нет никакой измены, - объяснял мне мне он. – Это будет искусственное оплодотворение и не более того. К зачатому ребенку отношения, за исключением генетического, я иметь не буду. К тому же, это всего лишь эксперемент!
-Эксперементы кончаются – дети остаются! – орала я на весть особняк, не желая ничего слушать, – сначала ты будешь курировать эксперимент, потом тебе захочется видеть, как растет твой ребенок, и ты женишься на этой дамочке, полюбишь ее, как мать своего сына, а я останусь в прошлом!
-Эл, не говори так!
-Что “не говори”? Разве все будет иначе?!  - распалялась я.  – тебе не кажется, что матерью этого ребенка должна быть я?! Для исследования нужна смертная?! ВОТ ОНА! Я обычный человек, я подхожу!
-Тихо, тихо, не надо так, - успокаивал меня он. – это только лишь опыт! Он на нас с тобой никак не скажется. И у нас с тобой обязательно будет ребенок, много детей, как ты и мечтаешь, но надо немного подождать.
-Да! А пока я останусь ждать, ты будешь растить малыша с этой шалавой! А обо мне ты не подумал?!
-Я подумал о тебе в первую очередь, но ты чисто физически пока не подходишь. Твой организм еще не полностью готов к такому, ты и забеременить-то сейчас не сможешь!
-ВРЕШЬ! Нагло врешь в глаза! Или матерью ребенка буду я, или я сделаю все, чтобы сорвать это мероприятие!
-Успокойся, пойдем, я отведу тебя в комнату, - Генри проводил меня до моей спальни. – Ты и так переживаешь, что в школе тебя гнобят из-за наших отношений, представляешь, что будет, если ты заберемениешь?
-Мне все равно! Пусть меня хоть вся вселенная гнобит, все равно!
-Пойми, - он усадил меня на кровать, - нас неправильно поймут! Ты по социальным меркам еще совсем ребенок, это будет статья! Меня в тюрьму посадят на неопределенный, но несомненно большой, срок за “Развращение малолетних”! Ты этой участи для меня хочешь?
-Посадят только если узнают, а если за пределы Икса это не выйдет, тогда нет.
-Эл… - выдохнул Генри, - Ну, хорошо, уговорила. Хочешь, я выйду из состава косилиума, я откажусь от этого исследования, и подпишу отказную на использование моего генетического материала. Не будет никакого ребенка. Это, конечно, ненадолго приостоновит план, но для меня уже не будет ничего значить. Все для тебя, радость моя!
-Ну зачем же такие жертвы? – я не могу даже описать, что было со мной тогда, но я упала на колени и в слезах начала молить, - Милый, родной, я тебя прошу! Я умоляю, я стою на коленях!!! Знаешь, женщины они ведь чувствуют, когда готовы морально стать матерями, когда пора!
-Милая, девочка моя, я тебе уже все объяснил, успокойся! Не будет у меня ни от кого ребенка, кроме как от тебя, - Генри поднял меня за руки с пола. – Я выйду из исследования, я откажусь от непосредственного участия в качестве донора ген материала. И я обещаю, как только твой организм вызреет окончательно и будет готов к беременности как к физическому состоянию, я сделаю все от себя зависящее, чтобы она наступила! Но надо подождать несколько лет.
Тут мне в голову ударила одна мысль, точнее воспоминание, от которого все существо мое просияло. Встав с пола и утерев слезы, я достала из-под подушки записную книжку в темном кожанном переплете и сказала любмимому, сделав вид, что смирилась:
-Хорошо, забудем! Хочешь, я пойду заварю нам по чашке чая… Помогает лучше успокоительного.
-Вот это другое дело! – Зверь был рад, что я наконец успокоилась. – Только как ты его принесешь?
-В походных бокалах с крышкой, - ни минуты не раздумывая ответила я и ушла на кухню.
На кухне я встала у рабочего стояла и первым делом разложила записную книжку. Ее мне на прогулке подарила одна пожилая ни то ведьма, ни то цыганка, сказав, что во мне кроется великая магия. Я не приняла это всерьез, но книжку взяла. В ней были рецепты зелий, и однажды пролистывая ее, я нашла составы, позволяющие снять оковы с запретной любви на одну ночь (при этом кавалер будет помнить все свои обещания, и сколько бы ни было лет партнерше, связь покажется ему естественной и вовсе не аморальной на протяжении всей жизни), а так же способные помочь зачать ребенка за одну ночь даже при полном бесплодии. Когда я только столкнулась с этим, я подумала, что кому-кому, а мне это не понадобиться, но мудр тот человек, кто впервые сказал “Никогда не говори “никогда””, так как именно этими зельями я и собиралась сейчас воспользоваться. Спасибо Реми, увлекающемуся кулинарией, все необходимые травы у нас имелись. Когда я делала отвары (это быстро, 15 минут) и произносила заклинания над ними, сердце мое стучало с бешенной скоростью, а вдруг ничего не выйдет?! Наконец, зелье для зачатия бюыло готово, и, до верху наполнив им прозрачный стакан, я поднесла его к губам и сделала первый глоток чудодейственной влаги. Отвар на вкус оказался очень горьким, а из-за перца и мяты щипало язык, но я понимала, что если не осушу сосуд до дна, ничего не выйдет, и мысленно прося все могущественные силы помочь мне в достижении цели, продолжала пить. Влив в себя все до единой капли, я разбила стакан вдребезги, как того тебовал ритуал. С “чаем” для возлюбленного сложностей было больше, надо было добавить туда свою, и что еще более проблематично его, кровь, но я орешила не отчаяваться и взяв в руки острый нож и зажмурив глаза, порезала себе ладонь. Кровь с неприятным пощипыванием струйкой потекла из краев неглубокой раны и, поднеся ладонь к его стакану, добавила кровь в зелье. Кровь Зверя достать было сложнее, но я и тут не растерялась. Подняв с пола острый, но незаметный, осколок стакана, я зажала его меж пальцев. Левой руки так, чтобы он был незаметен. И вот приготовления были окончены.
Улыбаясь как можно милее и беззаботнее, я поставила на тумбочку около кровати, на которой в ожидании моего прихода сидел Зверь. Я попросила его зажечь стоящие там же на тумбочке белые свечи (они у меня столи всегда, так как я люблю живой огонь), и он, шутя над моей излишней романтичностью, исполнил это, а затем взял предназначавшийся ему бокал с чаем, в который был добавлен отвар. Как только он открыл крышку, не позволявшую жидкости вылиться в пакет при транспортировке, я сделала вид, что вот-вот упаду, причем рассчитав так, чтобы он ухватил меня именно за левую руку, в которой я незаметно зажала стеклышко. Мои расчеты оправдались и маленький кусочек стекла слегка ранил его. Заметил ученый это почти сразу, но все равно было поздно, несколько заветных капель крови попали в разбавленный зельем чай.
Пили мы молча, только я тише, чем в пол голоса, одними губами, шептала заученное на латыне заклинание. Горячий напиток согревал все внутри, что было особенно приятно в это холодное время года.  Я сидела рядом с любимым, искренне надеясь, что он опустошит бокал до дна. Душа моя билась как птица в запертой клетке, а сердце то билось с бешенной скоростью. Наконец, сосуды были осушены до дна, и теперь достаточно было дать одну искру, чтобы разгорелось пламя.
-Прости меня, - сказала я тихо, прижимаясь к Генри, - я вела себя резко и глупо…
-Ничего, я способен понять, что ты испытала, узнав о том, что должно было произойти в рамках исследования, - в тон мне ответил возлюбленный.
-А может, действительно, не надо жертв, - не отрываясь от него, я снизу вверх посмотрела в его глубокие, как море, голубые глаза. – Может, так, для себя, ты все же окончишь эксперимент, но с моим участием? Если я заберемению с первого раза, неофициально ты можешь провести его на мне, профессор и все другие, не захотят портить репутацию института, и поэтому не станут никуда заявлять… Ну, а если зачатия не случится, то мы не будем пытаться до положенного времени, а о нашей связи никто и не узнает…
-Элен, родная, но ты еще слишком мала, - был категоричный ответ.
Сердце мое упало куда-то вниз, дышать не хотелось, слезы подкатили к горлу.
“Неужели не вышло?” – подумала я, готовая вот-вот расплакаться вновь, но не успело пройти нескольких секунд, как голос любимого изменился, стал мягче и загадочнее.
-А впрочем, мы же любим друг-друга… - закончил он фразу.
Как только последние отзвуки его голоса затихли, я почувствовала на своих губах такой желанный, такой жаркий сладко-солоноватый от моей собственной крови вкус поцелуя, который так ждала. Не прекращая поцелуя, Генри занес правую руку мне на талию и легким движением развязал поясок халата, и он с легким шелестом упал на пол. Ощущение было такое, словно падаешь в бездонную пропасть, и не можешь ничем себе помочь, и  просто не хочешь этого. Мозг отказывался работать, и все что тебя переполняет – это страсть, это – огонь, с каждой секундой поглощающее тебя адское пламя. Волны сладкой боли, смешанные с безбрежным наслаждением с каждой секундой нактывали все сильнее и сильнее. Единение тел, единение душ – сокральное таинство, вот что происходило в тот момент. Сами собой погасли свечи, в открывшееся окно влетел свежий, зимний ветер, всколыхнувший незадернутые занавески, в окно заглянула кроваво-красная луна.
Проснулась я следующим утром намного позднее обычного, и поняла, что опоздала в школу уже, как минимум, на пол урока. Генри не было, окно закрыто, на тумбочке был застывший воск свечи.
“Уж не приснилось ли мне все это?” – задалась я вопросом, ведь все было слишком чудесно для реальности, но на руке моей красовалась длинная, уже зарубцевавшаяся за ночь царапина. Откинув одеяло, я обнаружила еще два доказательства реальности прошедшей ночи – на мне совершенно ничего не было, а на простыне красовалось пятно девственной крови – символ рано минувшего детства. Как рано я отдалась, я очень нехорошая, мне стыдно до сих пор, но такова судьба!!!

Быстро приведя себя в порядок, я вышла в столовую. Мой завтрак ждал меня на столе, но из иксов никого уже не было, все на работе. Когда я явилась к третьему уроку в школьный копус, Джина, ведущая урок литературы, не стала читать нотации про опоздание, я думаю, она по одному моему виду поняла – вчера произошло нечто важное и переломное для меня, лишь поэтому меня одолел крепкий сон. Урок я отсидела спокойно, лишь Сальма прикалывала, что на следующиму уроке – естествознании – я могу уйти, так как познала уже все естество. Как в воду глядела, дрянь! Не известно ли ей что-нибудь из вчерашнего?!
-Чего раскраснелась? – начала язвить она. – Ты же с МакКоем-то крутишь… Переспала, небось, уже!
-Заткнись!
-А то я не знаю… Весь Икс знает! – продолжала издеваться Сэльма.
-Не, тебе от этого жарко или холодно? – в тон ей ответила я.
-Да, дура, я шучу!
В ответ было молчание. Прозвенел звонок на естествознание. Мистер МакКой, как преподаватель этого предмета, вошел в класс. Все встали и поздаровались. Этот урок абсолютно не уложился у меня в голове. Я лишь пыталась определить, как Зверь смотрит на меня после вчерашнего? Как на проститутку или нет? Жалеет ли он, что так со мной поступил? Я ждала перемены. Наконец, озвучал последний на сегодня звонок. Я вышла в коридор и направилась к себе в комнату оставить учебники, и Генри перехватил меня на пути туда.
-Прости меня, - сказал он. – Сам не знаю, что это было… Хотя, извинением все не исправишь…
-За что ты извиняешься? – искренне не поняла я. – За то, что сделал меня счастливой?
-Этого не должно было быть, это аморально, неправильно! – твердил он. – сам не знаю, что на меня нашло!
-Судьба. Так должно быть, написано свыше, - объяснила я. – Как думаешь, у нас после этого будет малышка?
-Не знаю, надеюсь что, - он осекся. – можно будет скоро узнать.
-А когда?
-Анализы на установление можно будет взять через одиннадцать дней, а готово будет недели через две.
-Я очень надеюсь, что все получилось! – выдохнула я вдохновенно.
-Это будет чудо, - отозвался Генри, но тогда я не поняла, в каком контексте он это сказал.

Время шло очень медленно, казалось, оно тянулось, как прилипшая к подошве жвачка. Все одиннадцать дней до сдачи анализов я жила от рассвета до рассвета. Практически на автомате: вставала, тренировалась, завтракала, шла в школу, сидела на уроках, возвращалась, обедала, выполняла д/з, гуляла, ужинала, смотрела ДВД и ложилась спать, и так изо дня в день. Вечером девятого февраля я была уже как на иголках, пытаясь убедить себя, что все хорошо, и новая жизнь вот уже десять дней развивается в моей утробе, однако волнение не желало пропадать. Меня волновала в первую очередь та деталь, что я не чувствовала еще ничего из того, что должна чувствовать беременная женщина: ни тошноты, ни головокружения, ни пристрастия к соленому или сладкому – ничего. А вдруг даже зелье не помогло?
На утро я отправилась в лазарет на осмотр, как на суд.
-Доброе утро, милая! – поприветствовал меня Генри, - ты что это сегодня с утра уже такая напряженная?
-Волнуюсь, - ответила я честно.
-Боишься крови? – усмехнулся он.
-Нет…
Через пять минут все было завершено. Теперь осталось подождать всего три дня, чтобы узнать, как сложится дальнейшая моя судьба. И эти дни тянулись совсем медленно. Все эти дни я пребывала в глубокой рассеянности, отвечала невпопад, не обращала внимания на насмешки, а сознание, казалось, летало где-то в выси далеко от тела.
И вот я дождалась! После обеда четырнадцатого февраля две тысячи второго, в четверг я зашла в лазарет, где Генри уже сидел за столом. Вид у него был какой-то не слишком веселый, я бы даже выразилась, убитый. Я долго молчала, стоя в дверях.
-Проходи, садись, - пригласил меня он, придвигая к столу еще один стул. – Как настроение?
Я приняла приглашение и села на предложенное место. Все мое существо дрожало от волнения, смешанного с нетерпением, и, признаться честно, было не до глупых вопросов. Возможно, я вела себя нетипично для своего возраста, но я реально боялась услышать “нет”.
-Настроение… - протянула я. – Не важно. Ну, что? Получилось?!
-Ну… Как тебе сказать…
-НЕ ТОМИ! – я начала теребить волосы.
-Это кажется невероятным при всем твоем физическом развитии… - начал он. – До последнего я не мог поверить в результаты, но… Факты есть факты… - Генри загадочно улыбнулся. – ДА. Ты ждешь ребенка.
Моему ликованию не было предела. Я не верила своему счастью. Моя мечта сбылась! Я вскоре дам жизнь новому человеку!!!
-А ты что, не рад?
-Рад, но просто представил, что с нами дальше будет… Ну да не заморачивайся! Тебе теперь это вредно…

Прошу большое прощение за задержку. У меня сломался инет, и приходится заходить с другого компа.Сейчс перенесла написанное на флеш, и сейчас публикую
Глава 17
Время шло, беременность развивалась, и я даже стала замечать, что начала поправляться, хотя все, кто знал о моем положении твердили: “По тебе и на девятом месяце видно не будет!”. Каждый день я проживала как на иголках, каря себя за то, что проболталась обо всем Лиландре. В каких бы мы с ней идеальных отношениях не были и как ни крепко умеет она деражать язык за зубами, то, что она жена профессора никто не отменял, а с ее прогрессирующим пристрастием к горячительным напиткам она в любой момент может сказать неподходящее слово – и все пропало! Однако, был уже конец марта, а профессор знать ничего не знал. И вот, когда я уже перестала бояться каждой сказанной в присутствии Ксавье фразы Лелы, как раз и случилось то, отчего я имела все шансы оказаться на улице.
Случилось это двадцать первого марта две тысячи второго года – в день моего одиннадцатилетия. Собственно, начался он как обычно: тренировка, завтрак, школа – и свободна. После школы ребята обещали устроить мне праздник, ну и устроили.
В столовой в три часа дня собралась вся команда и Бекки, которая, подарив мне набор цветных гелевых ручек, вскоре поспешила уйти из-за дискомфорта в обществе преподавателей. Мне подарили много всего нужного и не очень. Генри поразил меня своим подарком наповал! В шикарный букет пунцово-алых роз был вложен небольшой футляр, открыв который я увидела стальной кинжал с медной ручкой, в которую был вделан довольно крупный рубин. Это стало для меня большим сюрпризом, так как на этот кинжал я “положила глаз” еще минувшим летом, но стоил он настолько больших денег (из-за инкрустации), что я и не надеялась его получить! Не иначе, как Зверь занял на него денег у нашего медсената – британского миллиардера Уоррена Уотингтона, который помогал развитию “Института для одаренной молодежи” существенными денежными вливаниями, так как сам когда-то у истоков состоял в команде под прозвищем Ангел из-за характерных белых крыльев за спиной. Остальная мужская часть команды отделалась открытками и ветками мимозы причем по штучно. Лиландра подарила мне несколько “ерундовых”, по ее словам, безделушек в виде трех браслетов и кольца с жемчугом. Мне стало так неудобно, что я даже не захотела брать такой дорогой во всех отношениях подарок, но, сказав, что от нескольких украшений из личной шкатулки Шиарская казна не обеднеет, всучила мне их без права на возврат. Джина, Шельма, Джубили и Гроза скинулись на один вполне приемлимый подарок, хотя явно было, что вся четверка решила съязвить таким образом. Вообще-то от них я ждала диски с новым бразильским сериалом, но они поступили оригинальнее – подарили учебник португальского, аудио-записи и диск с сериалом без перевода!
-Грызи гранит любимой науки! – усмехнулась Джи, - сможешь все без перевода смотреть.
-Ну, вы совсем! – усмхнулась я. – Как додумались-то?
-Это Шельма идею подкинула, - ответила Ороро. – Долго не могли найти перевод на русский или английский, решили приобрессти оригинал. А заодно и учебник, чтобы ты не только на милые картинки любовалась.
-Ну, Шельма, ты сумела меня удивить! Девчонки, огромное вам и… Спасибо в общем!
После было застолье, как и обычно на праздниках. Из еды были салаты и запеченное мясо с невообразимом колличеством перца – старание нашего креола, соленья и фрукты, а из напитков были газировка, мультифруктовый сок и небольшая бутылка шампанского для тех, кому уже можно. Понятное дело, что соком и газировкой баловались только мы с Джубили и Шельма. Последняя алкоголь не употребляла поскольку боялась потерять над собой контроль и, не дай Бог, полезть целовать Реми. Остальная же часть команды активно налегала на “игристое”. Не думайте, что вся команда состоит из заядлых пьяниц – вовсе нет, просто в честь праздника никто решил не отказывать себе в маленькой слабости. Выпив пару бокалов шампанского, Лиландра не сказав никому ни слова, вышла из-за стола и ушла, но через пять минут вернулась, держа в руках довольно большую бутылку из прозрачного стекла, внутри которой находилась подозрительная на вид прозрачная мутновато-зеленая жидкость.
-Это что? – спросила Джина.
-Так, ерунда, Шиарская минералка! – ответила Лела, откупоривая бутылку и плеснув себе в стакан ее содержимое.
-Угостишь? – с насмешливым подлизыванием поинтересовалась Джи.
-Давай, на дне, - услужливо согласилась Императрица, придвигая поближе фужер телепатки.
-А чего так мало? – хитро поинтересовалась собеседница. – Дорого?
-Да нет, дело в том, что… - Лиландра быстро коснулась лба, передавая мысль миссис Грей-Саммерс.
-Что, серьезно?! – вслух усомнилась телепатка.
-Да, а ты думала, все так просто?! – усмехнулась Лелка. – Ну что, будешь?
-А от этого как?.. Ничего не будет?
-Ой, да брось ты! Я налила тебе – птица больше выпьет!
-Раз сама напросилась – ладно! – махнула рукой Джина, -  но если чего, Лиландра, все на твоей совести…
С этими словами женщина несмело взяла стакан, аккуратно принюхалась к содержащейся в нем жидкости и с закрытыми глазами, точно какую-то микстуру, залпом опрокинула себе в рот. Секунд пять ничего вообще не происходило, я только видела, как на глаза Джинни навернулись слезы, когда же она проморгалась, несколько столовых приборов поднялись в воздух и где-то с минуту летали по столовке, приземлившись в итоге не на свои места, а ее стакан вообще оказался в салатнице.
-Че, это самое? – спросила я Лелу, сделав характерный жест около шеи.
-Ну да, - развела руками та, - но налила-то пять капель…
-Видать крепко для Земных…
-Да ни фига, Росе вон наливала – ничего!
-Ну, так! Сравнила! – засмеялась я. – Рося какой выдержки к этому делу и Джина!
-Ну, извиняюсь, не рассчитала чуток! – легкая сконфуженная полуулыбка тронула губы Верховной правительницы Империи Шиар.
-Ладно, - огласил собрание голос Ксавье. – Расходиться уже надо, пока праздник не перерос в поле битвы. Так что – последний тост и выходим из-за стола.
-И это все? – разочарованно выдохнула я. – Двух часов не просидели…
-Ну, у нас еще есть всеобщий тебе подарок, но застолье мы закончим после следующего тоста.
Последний тост сказать встала, конечно, Лиландра со своим фужером “Шиарки”, как я моментально окрестила ею привезенный напиток.
-Ну, вот ты и стала на год взрослее, Эл! – начала свою речь она. – Ни я, ни остальные присутствующие здесь, к сожалению или счастью, не знали, какой ты была в более младшие годы, но пожалаю тебе вот что: поскорее выздоравливай, ну или хотя бы вставай покрепче на свои две, чтобы в жизни твоей счастье не переводилось, чтобы детки твои родились сильными и здоровыми, будь им хорошей мамой, я уверена, ты сможешь!
-А не рановато ли ты про деток заговорила? – попыталась спасти положение Джина, но сделала только хуже.
-А что рано-то? – удивилась Лиландра. – семь месяцев знаешь как быстро пролетят?
Профессор недоуменно переводил взгляд с говорящей на меня, с меня на Генри, с Генри на Джину и так по кругу, явно желая услышать объяснения, но Лела махнула рукой, мол, потом все объяснит. Мне в это время хотелось посыпать голову пеплом и прибить Лиландру одновременно. Ну, вот кто ее за язык тянул, тем более при профессоре. Ладно, если ей удасться выкрутиться и исправить свой недочет, а если – нет? Тогда все пропало!
После непродолжительной неловкой паузы, Ксавье, видимо, решил не портить мне праздник и попросил меня следовать за всеми в Штаб, находящейся в подвале, там же где Тренировочный зал, “Комната страха” и Церебро. Вот тут я пришла в недоумение, меня раньше и на порог этой комнаты не пускали, а тут Ксавье сам попросил меня следовать туда. Не став препираться, я исполнила его просьбу.
Ничего особенного я в Штабе не увидела и даже думала, что меня решили разыграть, но тут Логан достал из шкафа небольшой пакет и протянул мне его. Я с удивлением посмотрела на Логана, не понимая, что там особенного, но тот кивнул, чтобы я открыла пакет, и тогда все пойму сама. Боком присев на ближайший стул, я извлекла из пакета красный с желтой полосой топик, черные кожаные брюки, такую же приталенную куртку и коробку, в которой обнаружились черные полусапожки с металлическими вставками по бокам и в заднике.
-И что в этом такого? – я все никак не могла взять в толк, зачем устраивать такую помпезность из вручения какого-то костюма.
-Иди к себе, переоденься, и продолжим, - ответил за Логана профессор.
В еще большем замешательстве, чем раньше я зашла в свою комнату и переоделась. В моей голове, разумеется, роился ворох мыслей, но одна казалась невероятнее другой! Через пятнадцать минут, уже в подаренном костюме вернулась в штаб, где первым делом ко мне подошел Циклоп и вручил еще одну небольшую коробочку, открыв которую, я обнаружила там устройство в виде бордовой брошки с символикой команды – переговорник.
-Ну, - сказал он усмехаясь, - если ты еще не догадалась, к чему все это, я скажу. Возможно не стоило нам принимать такое довольно рисковое решение, так как по большому счету ты вообще не имеешь права тут находиться, но все же. Уже то, что тебе удалось прижиться в команде, что само по себе нелегко, заслуживает уважения, а уж то, что несмотря на все свои недостатки и весьма юный, не будем кривить душой, возраст, ты смогла еще и противостоять врагам, пусть даже и не самым сильным, делает тебя достойной звания “икс-мен”. Сегодня, в день твоего одиннадцатилетия мы решили официально принять тебя в команду.
Я едва не завопила тогда от счастья. Наконец, меня признали членом команды официально, и хотя я не представляла, что именно кроме наличия формы и кодового имени “Ведьма” отличало меня от этого раньше, наличие этого титула очень здорово тешило мое самолюбие. Правда было в этом и одно “но”, не изменится ли их мнение, когда все узнают весть о моей беременности? Конечно, всегда есть надежда на то, что окружающие поймут движущие тобой мотивы и не воспримут все в штыки, но в данной конкретной ситуации у Мародеров вместе с Бейвильским братством было больше шансов на прощение со стороны, в первую очередь, Ксавье, чем у меня на снисхождение и понимание. Но почему-то сейчас абсолютно не было никакого желание думать о чем-либо, кроме полученного звания, поскольку это означало одно – все окончательно смирились с моим присутствием, а слова Лиландры были расценены как пожелание на далекое будущее с элементом шутки для проверки реакции, но радоваться мне предстояло недолго.

Праздник миновал и вновь наступили будни, в которых была лишь одна положительная сторона – наступившие каникулы, которые продлятся неделю, а значит, свобода общения с друзьями без ремарки на то, что они как-никак преподаватели и в с восьми утра до трех дня просто так по имени к ним не обратишься и, что еще более радовало мое существо – отдых от Сэльмы, которая предпочла уехать на каникулы домой к родителям.
В прочем, на первую половину пренеприятнейшего для меня дня мне жаловаться не приходится. Несмотря на то, что у некоторых из нас, а именно, Росомахи, Зверя, Циклопа, Грозы и Джубили были на сегодня задания по общению с несколькими трудными подростками расы Homo superios в разных частях страны, Джина, Шельма и Лиландра все же остались. Шел из-за Алика и из-за того, что на этой недели у нее была уже одна исполненная миссия, у последних же двух был тяжлый отходняк после вчерашнего коктейля из шампанского и “Шиарки”, что ни о какиз поручениях, даже по дому речи не шло. Так что сразу после завтрака мы с Джи, деликатно оставив Шельму дежурной по уборке, а Лиландру… ну, собственно, просто оставив, решили прогуляться, а заодно и пройтись по магазинам, пополнить съестные запасы нашего холодильника.
Стоило нам зайти в один из небольших и, по сравнению с Торговым Центром, довольно скромных магазинчиков, как я потащила Джину в детский отдел посмотреть вещи для будущих малышей. Почти сразу в глаза мне бросилась очень симпатичная крошечная сорочка из хлопка, украшенная розовыми ленточками.
-Ой, Джинусь, смотри какая прелесть! – умилилась я. – Давай купим для моих будущих дочек, а?
-Нет, Эл, думаю не стоит пока тратить деньги, - отмахнулась Джина. – Мы же за продуктами вообще-то пошли, а сюда так, любопытства ради заглянули. У меня с собой деньги только из общака!
-Да ладно тебе, от полтинника не убудет! – настаивала на своем я. – На нескольких килограммах картошки и сэкономить можно.
-Можно-то можно, - стояла на своем Джи, - но только рано тебе еще что-либо деткам покупать, еще даже трех месяцев полных у тебя нет.
-И что?
-Ну, мало ли, что может случиться?
-Ты на что намекаешь? – серьезно посмотрела я на подругу, отлично понимая, что она хочет этим сказать, но та ловко вывернулась.
-Ну, - пожала она плечами, - мало ли ты сейчас накупишь все для девочек, а окажется, что у тебя сыновья. И куда все девать?
-Разумно, - согласилась я, - но я на все сто уверена, будут две девчонки, чувствую!
-Ох, и упрямая же ты! – воскликнула Джина, - несладко тебе придется, если дети переймут у тебя эту черту характера.
-Ну, от того, что мы потратим лишние пятдесят баксов на сорочку, много не изменится. Ну, что? Покупаем?
-Покупаем, а то ведь ты достанешь! – махнула рукой телепатка.
Через пару часов мы возвращались с полными пакетами всего из магазина. По Джине было видно, что она не очень довольна шопингом, так как я раскрутила ее на пару вещей не первой необходимости из-за чего мы потратили лишнее время и, что более существенно, общественные деньги. Конечно, в лицо она улыбалась и говорила, что ничего особенного не произошло, но по всему ее внешнему виду можно было понять, что миссис Грей Саммерс по-просту кривит душой, чтобы не в коей мере меня не обидеть. Но эта незримая ссора была еще не самым худшим событием за этот день.
Стоило нам только перешагнуть порог особняка, как к нам навстречу вышла вечная “девочка на побегушках” Джубили и с взмыленным и обеспокоенным видом оповестила о том, что профессор собирает всех в своем кабинете.
-В кабинете? – удивленно переспросила Джина. – А почему не в штабе?
-Дело не касается заданий и сражений, - каким-то убитым тоном объяснила Джуби. – В общем, идите обе, там поймете.
-Хорошо, - только переобуемся и идем, - на полном серьезе ответила я.
Войдя в кабинет Ксавье мы увидели ребят с довольно серьезным выражением лица сидящих на креслах и диване напротив профессорского стола. Как только я вошла, их колкие как никогда взгляды обратились в упор на меня. Сидевший на кресле напротив двери Генри подбодрил меня взглядом, как бы говоря приготовится к довольно неприятному долгому разговору, а виноватый, смотревший словно не на нас, а сквозь нас с Джиной взгляд Лиландры мгновенно заставил догадаться о чем он пойдет.
-Проходите, садитесь, - обратился к нам профессор абсолютно неокрашенным и как всегда спокойным тоном. – Проходите, проходите, и начнем разговор.
Уже не надеясь ни на что нейтрально-меня не касающиеся, я прошла и села на приготовленный стул прямо напротив директора Института для одаренной молодежи, и раскрасневшиеся в одно мгновение щеки моментально выдали мой, если не стыд, то волнение точно. Столкнувшись с его ледяным проникающим сквозь плоть взглядом, я невольно опустила глаза и начала в растерянности сверлить взглядом красный узор ковра, лежащего по середине кабинета.
-Итак, все в сборе, можно начать нашк беседу. Скажу сразу, речь пойдет о беспрецедентном случае, и разгоовор обещает быть неприятным, особенно для некоторых здесь присутствующих, - начал профессор и одним этим оповещением убил во мне последнюю надежду. – Здесь, в нашем Институте случилось по истине аморальное и, я бы даже прямо сказал, преступное событие. Наша маленькая и довольно милая участница команды Элен, как оказалось, вот уже без малого три месяца как беременна. Отец ребенка, как всем нетрудно догадаться, Зверь. Это факты, а вот теперь надо решать, что делать. Я считаю целесообразным отправить ее домой к родителям, а чтобы уж совсем не раскисала, все же оставить за ней звание “Девушки-Х”.
Все, что происходило после я помню, как в тумане. Стоило мне услышать слово “дом”, я сразу почувствовала, как меня повело куда-то в сторону, словно я вот-вот упаду без чувств и прочих признаков жизни. Я искала взглядом теплые и родные глаза возлюбленного, но тот лишь пожал плечами, словно говоря, что ничего больше не сможет сделать, так как все разумные доводы в виде некоторых факторов моей психологической готовности к тому, что произошло и той правды, что я сама долго и упорно настаивала на чуть ли не жизненной необходимости этого зачатия абсолютно не воздействовали на Чарльза Ксавье должным образом. Глаза мои закололи тысячи иголок и я, не боясь позора, тихо заплакала, закрыв лицо руками прямо на виду у всех. Не сказать, что перспектива потерять меня и как жену и мать будущих детей, и как подопытную оставила Генри равнодушным или порадовала, нет. Хоть он и держался мужественно и пытался всем своим видом показать, что судит, как и все, объективно, сознает свою вину (а вина его и правда гложила) и готов согласиться с любым решением профессора, я знала, что ему тяжело, может быть, узнала об этом не тогда, на этом проклятом собрании, а спустя многие годы, но могу сказать точно, тогда ему было не легче, чем мне. Как это ни было странно, но очередное исследование психологии ребенка-подростка, чем являлись наши отношения до некоторой их стадии, а именно до первого поцелуя, переросли в истинную любовь, и к этому времени в сердце мутанта смешались уже и любовь, и наука, и желание защитить слабую и беззащитную девушку от этого жестоко и бесчувственного ко всему мира – все. Было и еще одно, ради чего он готов был пойти на все, лишь бы я не уходила – одиночество. Да, со стороны зрелого мужчины, к двадцати шести годам достигшего больших успехов в науке, медицине и преподавательской деятельности это выглядит довольно странно и, возможно, неестественно, но именно страх одиночества без семьи и возможности продолжения рода пугало его. Об этом никто не знал, кроме меня, и никогда не узнает, и это заставило принять и через некоторое время простить себе низкий поступок в виде сношения хоть и с безусловно и сильно любимой, но все же несовершеннолетней и даже малолетней девушкой, ухватиться за чудом получившуюся жизнь как за тех, кто пронесет его гены через время и не даст пресечься семье и роду.
-Ну, что, Элен, – обратился ко мне Ксавье, - может все же скажешь, что ты сама думаешь о своем нынешнем состоянии и о том, что здесь происходит, или продолжишь просто плакать?
Я подняла на профессора заплаканное лицо, стараясь сдержать никак не желающие заканчиваться, слезы.
-А что решит мое слово, когда все уже решено за меня? – тихо задала я риторический вопрос, ловя на себе неодобрительный взгляд Грозы, в недовольстве поджавшей губы, сочувствие Джубили и Шельмы, явную насмешку Эмили, в мыслях которой наверняка крутилось то, что теперь слава самой испорченной девушки команды перейдет ко мне, риторический вздох Джи, которая мысленно пообещала помочь чем сможет, если сейчас я не потеряю своего достоинства и найду в себе силы дать уверенный и как можно более точный в формулеровке ответ; и все такой же провинившийся вид Лелы, по наивности моей узнавшей о самом сокровенном. – Единственное, что я хочу сказать – это то, что слова Зверя чистейшая правда. Ребенок, а точнее, скорее всего, дети, которых я ношу под сердцем на самом деле очень желанны и поэтому я приложила все свои силы, чтобы произошло то, что произошло. Если Вы считаете, что в целях сохранения доброго имени Института я должна уйти отсюда и вернуться в отчий дом, я уйду, но подумайте, что ждет меня и, в первую очередь, моих будущих малышей.
-Не стоит делать из этого трагедию, - необычайно холодно для себя ответил проф, предугадывая мои мысли, - смотри на вещи объективно. Ты еще совсем ребенок с тремя полными классами образования и началом четвертого оного. Каким бы ни был твой психологический возраст, анатомия и многие другие факторы берут свое. Не время тебе иметь детей. Домашнего питомца – в самый раз, но не человеческое дитя, рожать в таком малом возрасте – это даже не абсурд, это просто выпад против природы и всех законов природы. Но так как вся команда тебе не меньше, чем друзья, а никто из нас, даже на правах преподавателей, не имеем права тебя воспитывать, поэтому лучшим выходом будет – отправить тебя к родителям, и пусть они решают, как с тобой поступить и позволить ли тебе сохранить беременность.
-И Вы так спокойно говорите о возможности аборта, словно это сломать не получившуюся заготовку куклы!
-Я вообще не сторонник таких мер, но в данной ситуации прерывание беременности будет правельным.
-Профессор, а Вам не кажется, что это очень жестоко? – вмешалась Джина, - может не стоит принимать таких радикальных мер? Может, все же позволить Эл остаться и сохранить ребенка? В конце-концов, это просто не наше дело, а дело Элен и Генри?
-Да, - поддержала ее Лиландра. – Шарль, потерять ребенка – это ужасно! Вспомни, что испытывала я, когда такое горе коснулось меня, и что исытал ты сам?
-Милая, сейчас не та ситуация, чтобы сравнивать! Мы с тобой – взрослые люди в состоянии воспитать детей, тут же – несмышленная девчонка.
-И что? У деток же и отец будет. В вопросах воспитания родящихся малышей может направлять он, а более нежной и чуткой матери, чем Эл просто не представить!
-Пап, да ладно тебе! – Эмили просто надоело слушать эту дискуссию. – Ей же мучиться, а не кому-то! Хочет детство золотое променять на горшки и бессонные ночи – плюнь на эту дуру! Икс не пострадает, кричать об этом инциденте никто не будет, себе же в ущерб!
-Вот тут соглашусь с Эми, - поддержала Шельма. – Если Элен хочет – ее дело, пусть!
-Шельма, это же не игрушки! – перебила Гроза. – Мучится будет не Элен, а ее дети, которым несладко придется с такой матерью. Правильно профессор сказал – кошечки-собачки в самый раз, но не дети!
-Я же не брошу свою Ведьмочку, - наконец осмелился Генри. – Обещаю помогать ей во всем!
-Ну что ж, так и быть. Пусть остается и делает, что хочет! – махнул рукой профессор, - Посмотрим, что из этого выйдет!

Глава 19
Прошло еще два месяца, май. Слава Богу, со здоровьем все нормально. С тех самых пор, как я едва не потеряла детей, Генри обращается со мной как с хрустальной вазой. На переменах велит мне переходить только из класса в класс и не болтаться в коридоре, обращая внимание на любые сплетни, а в жилой части держаться подальше от Ро и, при необходимости общения, задавать вопросы лишь по-существу, не акцентируя особого внимания на своем положении. И я придерживалась этих правил.
Что же касается моего окружения, все стали после этого случая более внимательными и мягкими ко мне, тренировки свелись не просто к минимуму, а я даже не знаю, как это назвать. Лиландра при каждом удобном случае просила извинений за то, что в неподходящее время раскрыла свой рот, и сколько я не твердила ей, что давным-давно простила ее, все равно бы узнали, месяцем раньше и или позже – без разницы. Саму же Лелу продолжала опускать Эмили. Только Императрица начала отходить от свалившихся на нее бед, как наглая профессорская дочка вновь стала добиваться одной ей понятных целей. И вот, в один из выходных я стала не то участницей, не то свидетельницей такой ссоры.
Мы сидели с Лиландрой в гостиной и рассматривали каталог товаров для детей, выбирая кое-какие веещички для моих крошек. Вообще-то я не настаивала на том, чтобы жена Ксавье сидела в этот момент со мной, однако она сама выразила свое желание посмотреть на детскую одежду, это успокаивало ее сердце и даже заставляло обещать дать мне денег на самые дорогие вещи, чтобы я могла дать своим детям хоть малую долю того, что она бы могла дать своему чаду. Тут к нам спустилась Эмили, одетая в черное обтягивающее сногсшебательную фигуру платье неприлично короткой длины, держа в руках сумочку со стразами в тон. Когда Лиландра подняла на нее глаза, уже собираясь спросить, куда это девушка собралась в таком виде средь бела дня и не собирается ли пугать своим видом прохожих, готовых при встрече с ней считать, что они сошли с ума, раз видят дьяволицу, развратница опередила ее мысли и сказала:
-Да, да, я иду на свидание! И, между прочим, его одобрил отец, так как мой новый избранник – обычный человек! Да и вообще отец начал мне доверять…
-Это тот, что в парке за скамейкой живет? – усмехнулась Лела.
-Нет, на этот раз третьесортный юрист из Нью-Джерси! – кинула Эми. – Перспектив никаких, ему уже скоро полтинник, так хоть развлечься, с применением сил!
-Надеюсь, ты вернешься до вечера и не забудешь оставить переговорник включенным, и не заставишь отца три часа искать тебя через Церебро?
-Я вернусь, ты от меня так не отвертишься, а еще лучше, чтобы когда это произойдет, в доме не было тебя!
-Я учту, - сказала Лиландра, - и куда же вы пойдете?
-Для начала в кафе, а потом забирать его племянницу из Роддома! У нее три дня назад родился крепкий малыш…
-Ее можно поздравить, - тихо ответила Лиландра, потупив взгляд в пустоту.
Тут же задор в ее взгляде погас, ведь если бы не выкидыш, три дня назад она бы и сама родила. Нет, с математикой у меня все в порядке, просто в большинстве случаев беременность у Шиарских женщин длится несколько больше, чем у Земных, из-за некоторых отличий в нервной системе (впрочем, не самых жизненнонеобходимых в Земных условиях), поэтому срок наступил бы именно три дня назад, и Эмили отлично знала это.
-А что это мы так раскисли?! – пролепетала Эми. – Ах да, совсем забыла, ну ничего – пора бы тебе смириться с тем, что детей у тебя не будет!
-Почему тебя это так радует?! – непонимающе спросила Императрица. – Ты вроде уже взрослая девушка, нуждающаяся в любви иных мужчин, а не отца. Да и устроить родительское счастье по своему образцу у тебя не выйдет, у них разные о том представления, и каждый самодостаточно счастлив в своей жизни.
-Вот скажи мне, Лиландра, - профессорская дочь села между нами, своей огромной фелейной частью застставив меня подвинуться. – Каким путем ты села на престол? Тебя ведь не готовили…
-Нет. У меня была старшая сестра Кэл’сайи, больше известная на Земле как Птица войны, но ее выслали из Галактики еще при живых родителях, а после их смерти троном завладел мой старший брат Ткен. И лишь после истории с Кристаллом Эмкрон и после гибели брата, правление перешло в мои руки.
-А если бы ты была единственный или хотя бы фавориткой, место на троне принадлежало бы тебе уже после гибели родителей.
-К чему весь этот разговор?
-А ты пораскинь мозгами! – бросила Эми. – А я тебе подскажу, за избавление от того, что в скором времени ожидает Эл, ты должна благодарить меня.
С этими словами она встала и ушла. Несколько секунд Лиландра сидела оторопев, но потом, как ужаленная, подскочила с дивана и побежала вслед за Эмили, крича:
-Стой! Что ты хотела этим сказать?! – но Профессорская дочь уже не слышала ее.
-Она уже убежала! – словесно одернула я Лелу. – Не услышит!
-Я не поняла, она хотела сказать, что…
-Это она подстроила твое падение с лестницы, - продолжила я. – Тебе никогда не казалось странным, что она, уйдя в свою комнату в другой конец коридора так быстро подоспела к тебе на помощь?
-Нет, я не верю, - Императрица опустилась на диван и обхватила голову руками, массируя виски. – Конечно, она дерзкая, упрямая и развратная девчонка, но опуститься до такого рода низости…
-От таких как она можно ожидать и не такого! – махнула я рукой.. – Тебе еще повезло, что ее целью было только довести тебя до выкидыша, а не убить.
-Но для чего? Потешить себя тем, что она единственная дочка отца, хватит ей, максимум, еще на пол года, и она это прекрасно понимает. Но Эмили из разряда дальновидных красавиц, желающих получить от всего максимум выгоды…
-Так она и получит этот “максимум”! – ответила я. – На самом деле, корни этой истории гораздо глубже… Даже я это понимаю!
-И в чем же? – так и не поняла Лиландра.
Я вздохнула. Очень не хотелось объяснять очевидные вещи женщине, прожившей на свете намного дольше меня и с виду мудрой. Никому и в голову прийти не могло, что она неумело руководит Империей или ведет себя странно, но порой пришелица казалась мне очень простой в бытовых вопросах. Наученная титулом подозревать все свое окружение, как правительницы, она не учитывала, что близкие люди, не относящиеся к Шиару, могут устроить ей подлянку как женщине. И все-таки я начала говорить
-Ну, смотри, Ксавье узнает, что у него есть дочь, какая ни какая, но родная кровь, наследница, но он не обращает на нее внимания, так как куда большие надежды он возлагает на тех детей, которых ты носила под сердцем. Сначала ее действительно гложит зависть – как это так, другим достанется то, что не досталось ей по праву, но потом прагматичный разум разворачивает ее мысли в другую степь. Отец богат и уже не молод, соответственно, пора бы подумать о завещании. Конечно, она понимает то, что довольно крупная часть имущества отойдет его ученикам, но ведь не все! Треть имущества или чуть больше – скорее всего, но все остальное перейдет родне: жене и детям. Не думаю, что на тебя муж делал большие ставки, ведь в случае его смерти тебя вряд ли что удержит, соответствено, остаются дети. Но тут случается ужасное – ты теряешь детей и возможность вновь забеременить. Тогда профессор сразу вспоминает ее - Эмили. Первое время она тешится тем, что он ей дорожит, втирается в доверие, находит приличного бой-френда, и капает отцу на мозги по поводу того, что если очень захочет, то может в перспективе взять Институт на себя… А как только – так и сразу.
-По-моему, ты просто пересмотрела мыльных опер!
-Да? – улыбнулсь я. – А с чего тогда она про наследие начала? Да и сходится все!
-В таком случае, - протянула Императрица задумчиво. – В таком случае, Шарль должен знать, кто лишил нас счастья.

В тот вечер разразился настоящий скандал! Как только профессор немного разобрался с делами, Лела зашла к нему в кабинет, а я, по ее просьбе, встала на стреме у дверей.

Ничего не подозревающий Ксавье сидел около стелажа и читал толстую книгу в голубом переплете, когда к нему уверенной походкой подошла жена. Он срау же почувствовал, что со спутницей его жизни что-то не так и спросил:
-Что-то произошло? Ты так растеряна и в то же время раздражена.
-Шарль, мне надо с тобой поговорить. Об Эмили.
-У Вас опять вышел конфликт?
-Да, но дело даже не в этом, - вздохнула Лиландра. – На этот раз я хочу открыть тебе на нее глаза.
-Да что такое? – профессор отложил книгу и внимательно посмотрел на нее.
-Я хочу рассказать тебе кое-что, - Верховная правительница Шиара присела на бампер инвалидной коляски мужа, - о том дне, когда я потеряла ребенка.
-Дорогая, я не думаю, что нам стоит вспоминать об этом… - хотел прервать ее Ксавье, но пришелица была непреклонна в своем намерении открыть мужу глаза на его дочь.
-Не надо меня успокаивать, на этот раз я не впаду в истерику. Я просто хочу сказать, что упала тогда с лестницы не сама, меня столкнула Эми.
-Послушай, Лиландра, я конечно, понимаю, что ваши отношения с каждым днем становятся все более неприязненными, однако обвинять ее в таком серьезном деянии – клевета в самом хужшем виде.
-Если не веришь – смотри сам, - тихо, но четко произнесла женщина из внеземной цивилизации, - до этого я не была до конца уверена в том, что запомнила за секунду до падения, но сегодня все прояснилось.
С этими словами она вложила свою ладонь в его. Директор Института для одаренной молодежи на несколько минут закрыл глаза, входя в разум Лиландры, а спустя это время выдохнул и по громкой связи вызвал дочь к себе.
-Тебе что-нибудь нужно? – словно просочившись мимо меня, Профессорская дочка с доброжелательнейшим видом показалась на пороге отцовского кабинета.
-Нам надо серьезно поговорить! – ответил Ксавье твердо.
-Чем на этот раз я тебе не угодила? – спросила обескураженно та.
-Мне стало известно, что это ты скинула Лиландру с лестницы и, как следствие, виновата в потере ею ребенка.
-Что за чушь?! – возмутилась девушка. – Это она тебе сказала?!
-Да, - не стал отрицать он, - и как, подтверждение ее слов, я видел эту картину в ее памяти.
-Да она же пьяна!!! – попыталась скрыть свою вину роковая блондинка, замаскировав волнение равнодушной усмешкой, – а что только не пригрезится человеку в таком состоянии!
-Но на данный момент она абсолютно трезва! – возразил профессор. – Клевета же не в ее правилах.
-Как бы там ни было, - продолжала невозмутимо гнуть свою линию Эмили, - она стояла к коридору спиной, и воспоминание о падениидолжно быть довольно размытым… Наверняка, Лела просто увидела во время падения мое лицо и ей показалось, что это я заставила ее споткнуться!
-Но если ты тогда была рядом, почему не предотвратила трагедию?
-Папа, я просто не успела! – воскликнула Эмили, -  это была доля секунды, и Лела уже катилась по ступеням вниз!
Ксавье не стал больше оспаривать слова дочери, так как понял, что это бесполезно, но “не стал оспаривать” далеко не значит “поверил”. Как только девушка готова была уже торжествовать победу, профессор слабым усилием мысли телепатически проник в ее разум. Видно было, как исказилось лицо Эмили в тот момент, когда она почувствовала в своей голове чужое присутствие, но это не заставило ее растеряться, в считанные доли секунды юная телепатка поставила в сознании несколько ментальных блоков, препятствующих какому бы то ни было психокинетическоиу воздействию, будь то чтение мыслей или воздействие на память. На что она надеялась? Неужели она думала, что пара так называемых “дверей” станут непреодалимой преградой для самого могущественного телепата планеты? Несколько минут спустя, они оба вышли из некого подобия транса, и у Эми при этом был слегка виноватый, но больше озлобленный взгляд, которым она одарила сначала Лиландру, а на выходе и меня, так как на моем лице словно жирным маркером была написана победа.
Не откладывая в долгий ящик, профессор сразу после разговора позвонил Амелии и рассказал ей обо всем, попросив  при этом ненадолго забрать дочь из Института, чтобы она не была раздражителем для Лиландры, едва пришедшей в себя после всего, что случилось с ней. Миссис Вогг, избегая метод трансубтации, приехала на следущей же день и увезла Эми. Так получилось,что незадолго до этого она поссорилась с мужем и жила теперь в комнате для рабочего персонала на Мьюире, куда они с дочерью и отправились. Но, если честно, меня не особо волновало, где они будут жить, я просто ликовала. Наконец, я смогу спокойно засыпать по ночам и нормально высыпаться! Никто не будет тусоваться за стенкой и мешать! Но гораздо больше торжествовала Лела, избавившаяся наконец от главного раздражителя и просто дерзкой девчонки, гораздо больше остальных нарушающая все правила сего учебного заведения, а вот по лицу профа легко читалась, что мена временного исключения дочери была сугубо вынужденной, и что он все же надеялся воспитать из нее достойную приемницу.
Дни в отсутствии профессорской дочки казались мне настоящим раем! И хотя все ее лавры тут же перешли ко мне, как к главной, после нее, нарушительныце правил и законов, жить мне было горадо легче. Однако, одно все же тревожило меня, а именно, возможное похищение. Я уже не раз и не два пыталась сообщить об этом и самому профессору, и Скотту, как боевому командиру, и Ро – всем, кто имел в этом заведении хоть какую-то власть, но мне никто не верил. Даже когда я делилась своими опасениями с Джиной, прекрасно знавшей, что у меня в Бейвильском есть связи, она лишь усмехалась и твердила, что это не более чем способ Гло привлечь к себе внимание и заставить слушать. Сначала я и сама поверила в это, но чем больше проходило времени и чем тише вело себя “Бейвильское братство”, тем больше во мне росло беспокойство. Не буду говорить, что я боялась похищения, напротив, мне в некоторй мере было даже любопытно побывать в их пансионе, но материнский инстинкт, усиливающийся с каждым прожитым днем, заставлял меня трезво задумываться о будущем и о детях, развивавшихся во мне. Я начала понимать, что экскурсия в “ББ”, несмотря на дружбу с Глорией-Самирой и вовсе не вражеские отношения с самой Мистикой – отнюдь не гарантия безопастности, как-никак инициатором плана, по словам Гло, являлась не миссис Даркхольм, а Магнит, а ради его расположения несчастная в личной жизни женщина могла пойти на все. Да и общение с Бейвелчанами врядли доставит мне удовольствие. Но ничего не попишешь, меня слышали, но не слушали!
Один из последних выходных дней мая не грозил ничем экстраординарным и опасным, только вот занятия в школе отменили, так как один неопытный студент-поджигатель (так называют тех, кто владеет силой усилием мысли создавать огонь, но не всегда умеющих его контролировать и/или погасить) по неопытности устроил возгорание в кабинете физики. По счастью, оно было не сильным и огонь практически не успел распространится по крылу, прежде, чем удалось его потушить. Но разгром вышел колоссальный, поэтому все силы бросили на борьбу с пожаром и устранение его последствий. Всех учеников и студентов отправили по кмнатам общежития, чтобы не вертелись под ногами. После ребята разбежались на задания, Лиландра ушла прогуляться в парк, а профессор отбыл по неотложным делам. Я долго не хотела оставаться одна, но иксам удалось убедить меня, что я одна из них и остаюсь за дежурную.
-А если все-таки нападут? – наивно посмотрела я на Шельму, отдающую мне указания.
-Ты же отбилась от “Друзей человечества”, при желании сможешь и от “Братства” отбиться! – подбодрила Шельма.
-Но ведь ДЧ было только четверо, со мной была Глория, и я не была беременна!
-Ну, ты же икс-менка! – возразила мне Шельмовка. – Чего ты боишься! Я вон даже Алика оставила! В случае чего, свяжись через переговорник, да и Лиландра скоро вернется…
Я хотела сказать, что это не впечатляет, однако Шельма не стала слушать и уже ушла.
Прошло не так много времени, когда от чтения энциклопедии для будущих мам меня отвлек шум, донесшийся с первого этажа. Я сразу напряглась и прислушалась, готовая в любую секунду включить переговорник. Оставленный на мое попечение маленький Александр, резвившийся около кровати с любимой мягкой игрушкой, сразу спрятался под кровать, стараясь замереть там как можно тише. Вскоре звуки стихли, и я подумала, что это вернулась Лиландра, а Алик просто испугался громыхания, поэтому решил обезопасить себя. Но стоило мне только расслабится, как дверь в спальню с невообразимым шумом слетела с петель под мощным ударом, и внутрь ворвался Пиро. Мальчика, выглядывающего из-под кровати, этот член организации Бейвильское братство, даже не заметил, зато его немного лисий взгляд хищно уперся в меня. Дрожащими от страха руками, я потянулась к переговорнику, но возникший словно из ниоткуда за спиной Сент-Джона Жаба, длинным и липким зеленым языком сорвал с меня переговорник и… сожрал (к великому моему изумлению) его. Впав в прострацию, я уже и не думала, как защищаться, хотя легко могла швырнуть во врагов чем-нибудь тяжелым, и, воспользовавшись этим, Тодд подкрался ко мне и хотел плюнуть в лицо слизью. Он не сделал это только потому, что в комнату в то самое мгновение грациозной походкой вошла Мистика и, слегка разомленным от жары тоном, велела:
-Поосторожнее с ней! С головы этой девчонки не должен упасть ни один волос.
-Я и не собирался ничего с ней делать, просто залепил бы ей глаза, чтобы она не видела, куда ее везут, - проквакал Тодд, - извиняюсь, мисс! – это было адресовано уже мне.
-Не стоит, - остановила его Рейвен, - она и так знает, где обитает наше Братство.
Если вернуться к моим предпочтениям дома, то Жаба или Тодд, как его звали на самом деле, был одним из моих любимцев в “Бейвильском Братстве”. Довольно симпатичный бледноватый паренек с беловато-серыми глазами и почти идеально круглым лицом, ходящий на полусогнутых коленях, а чаще всего так просто скачущий наподобие лягушки или жабы, лично у меня не вызывал ничего, кроме умиления. У него была форма, но чаще он носил вместо нее коричневый джемпер на белую футболку и дранные на коленках джинсы, а из обуви презирал все, кроме кроссовок. Он испытывал очень нежные чувства к Ванде Максимовой – Алой Ведьме,  старался во всем ей угодить и порадовать, однако, она его чувств не разделяла и, по слухам, дошедшим до меня от Глории-Самиры, уже около года встречалась с Аланом-Лэнсом или Вулканом. Тодда она не только не замечала, но и не упускала возможности впечатать его в стену за малейшую провинность. От этого мне было чисто по-человечески его жаль, ведь если бы он пореже квакал, не ел мух и почаще мылся, цены бы ему не было!
Сейчас же этот милый парень схватил меня на руки и прыжками собирался вынести меня из особняка, предположительно в пансион ББ.

-Зачем я Вам? – спросила я, уже оказавшись в обшарпанной гостинной пансиона на ободранном болотного цвета диване.
-Не бойся, - проворковала Рейвен, - никто не причинит тебе вреда! Мы просто подержим тебя тут, пока твои друзья иксы тебя не хватятся, а после потребуем взамен на тебя некоторые файлы, способные разоблачить наш готовящийся план.
-А если они откажутся?
-Ну, лучше бы они этого не делали, а то нам придется принести тебя в жертву на благо эры Homo Superios… Пока мы ехали сюда, я уже успела сообщить обо всем Зверю, так что ждать не долго.
Успокоила! Нечего сказать! Оставалось только надеятся, что у наших хватит ума или подменить данные, или вынуть меня отсюда другими методами. Тем временем Рейвен покинула комнату, и я осталась одна. Стараясь справиться с накатившим внезапно неприятным чувством, я положила руку на уже довольно округлившийся живот и стала прислушиваться к биению двух маленьких сердец в моей утробе, а заодно огляделась вокруг. В комнате были только диван и два кресла, на тумбочке напротив стоял старый телевизор без пульта и рогами-антеннами. На одной из стен со свисавшими тут и там грязно-розовыми полосатыми обоями висели фотографии участников Братства, правда в отличии от фоток, украшающих некоторые стены в нашем общежитии, эти приличием и торжественностью не отличались. Например, на одной из фоток был изображен Жаба, вылезающий из колодца, схватившись за один из столбов языком, а на другой – Пьетро в одежде сестры. Взглянув на них, я невольно улыбнулась, делая вывод о мыслительных способностях обитателей дома. Тут мое внимание привлекла выделяющаяся из всей пестроты юмористическо-каррикатурных изображений серьезная фотография Ванды и Вулкана, валявшаяся на кресле около дивана. Не тратя времени на размышление об этике, я подвинулась на диване и дотянулась до заинтересовавшего меня фото. На нем Ванда и Алан были запечатлены стоящими в обнимку друг возле друга, а у Алой Ведьмы на был внушительного размера живот. Несколько секунд пристального разглядывания сей фотографии породили в моей голове мысль, что это очередной прикол, и для “фотосессии” дочь Магнита специально подложила под кофту подушку, чтоб создать у тех, кто увидит изображение иллюзию счастливой семейной пары, в скором времени ожидающей прибавления. Утвердившись в этой мысли, я зевнула и отшвырнула фото от себя, после чего в тоске откинулась на спинку проеденного клопами дивана. В это время сверху раздались крики и грохот, после которого с лестницы на пятой точке с криком: “Ай-ай-уй-аааа-ква!” слетел Жаба.

-И отчего она так меня не любит?! – пробормотал он, уже сидя на полу и потирая ушибленное место.
-Кто? – оживленно спросила я, в надежде притупить нарастающую с каждой минутой тревогу хоть каким-то общением.
-Да Ванда! – откликнулся Тодд, поднявшись на ноги и пристраиваясь рядом со мной. – Я всего-то подарил ей цветок… Правда там червячок сидел, но такой маленький, что его и не видно…
-Вот за червячка и получил! – ответила я. – Ни одной женщине, а уж тем более молоденькой девушке не придется по вкусу червивая роза.
-Да, с этим я, конечно пролетел! – почесал затылок парень. – Но я ведь очень люблю Ванду!
-Я могу лишь посочувствовать! – искренне произнесла я. – Любить ту, что обозлена на весь мир и почти не способна на взаимность непросто.
-Да что мне до твоего сочувствия! – махнул рукой Жаба. – Если бы ты сказала, что мне сделать, чтобы она хотя бы не шпыняла меня, что бы у меня появился пусть один шанс размером с пищевую мошку, но все же ШАНС быть с ней!
Мне стало жаль беднягу Тодда. Парень, выросший на задворках провинциального района города, сравнимого с Российским Бирюлево, и брошенный родителями, которые лишь ненамного возвышались над чертой бедности, сразу же после мутации, просто не знал элементарных правил приличия, и уж понятное дело, ему не были известны даже самые простые приемы правильного подхода к таким недоступныым женщинам, как Ванда Максимова. Посмотрев на Тодда ободряющим взглядом, я в полу-шутливой, но одновременно серьезной форме сказала:
-Ну, в первую очередь, тебе надо начать почаще мыться, пореже квакать и, хотя бы в присутствии Ванды, не есть мух!!!
-И тогда она станет моей?
-Ну, какой ты прыткий! – усмехнулась я. – Банальными правилами приличия и личной гигиены тебе Алую Ведьму не покорить. Ты должен быть к ней внимательным, но не надоедливым. Не стоит себя навязывать, так ты ей надоешь и будешь раздражать. Да что там говорить! – я невесело усмехнулась. - Судя по тому, что она швыряет тебя о стенку и с лестницы как мячик, ты ей уже надоел и жутко бесишь! Ты должен быть рялом с ней только тогда, когда ей может понадобиться помощь, особенно моральная, в остальное же время старайся не попадаться ей на глаза и не надоедать своим присутствием! Тебя не должно быть в ее жизни слишком много. Дай ей соскучиться и оценить тебя! Подарки на первых порах дари только по поводу праздника: день рождения, Рождество, Восьмое марта – тогда она не сможет тебе отказать и обязательно примет подарок, потому что не взять – это будет плохой тон. И еще – советую тебе подмазаться к Ртути и узнать, что любит твоя обожаемая. И вот тогда – у тебя будут приличные шансы на взаимность.
На мгновенье лицо паренька просветлело, но уже через мгновенье озорной огонек в его глазах погас, а из горла вырвался печальный вздох.
-Что такое? – не поняла я.
-Да нет у меня шансов, - глухо ответил он.
-Откуда вдруг пессмимизм в веселом Жабьем “организьме”?
-Просто Ванда любит Вулкана, причем давно, - поделился горечью Тодд, - у них и сын родился. Год бы в августе, который только наступит, исполнился.
-Что значит: “Исполнился бы”? – пожала я плечами.
-Так младенец только две минуты прожил… Мистика – она роды у Ванды принимала – сказала, что малыш родился, сделал несколько вздохов, а потом ни с того ни с сего начал задыхаться и умер…
-Печальная история.
-Ага. Его так под деревом у реки и похоронили. Точнее, хоронила его тоже Мистика, сказала, что Алой Ведьме не стоит этого видеть. Не понимаю, с чего только такая забота… Она же Вандюшку с тех пор, как та понесла, ненавидела и ребенка тоже.
После этой фразы во мне пробудился живой интерес. Нет трупа – нет и доказательств смерти. А вдруг новорожденный все же не умер? Может, миссис Даркхольм просто обманула Алую Ведьму, и…
-Так-так, а когда это случилось?
-Шестнадцатого августа, около пяти утра. Слон еще ко мне приперся и сказал, что из-за криков уснуть не мог.
Деталей сходится все больше и больше, так как именно шестнадцатого августа, правда около десяти, Шельма принесла в Икс Алика. Неужели он – сын Ванды? Тем более, что такой способ избавления от “ненужных” детей как раз характерен для Мистики.
-Не раскисай! – подбодрила я Тодда. – Может, их с Ленсом связывал только этот ребенок, а сейчас – память о нем? Если ты постараешься, все у тебя выйдет! – но тут же появилось желание взять слова назад, глядя как парень сожрал пролетавшую мимо муху, схватив ее языком.
Наша беседа была прервана тем, что дверь гостиной распахнулась и повисла на одной нижней петле. На одно единое мгновение сердце мое воспряло в ожидании того, что это пришли ребята, но нет. В свои владения вступила Рейвен, за ней вошел Эрик Леншер.
-Три часа прошло! – сказал Магнит, спокойной твердой походкой приближаясь ко мне, - нет смысла ждать больше!
-Эрик, - миссис Даркхольм подошла к нему сзади и обняла за плечи, - может, все-таки дождемся навигации Церебро и ты найдешь жертву получше?
-Нет! – отрезал Магнус, - ждать больше нельзя! Это надо сделать в ближайшие пятнадцать минут, пока на площади много народа, иначе мы просто опоздаем.
-Что ж… Как скажешь…
С этими словами Рейвен посмотрела на меня с жалостью и пожала плечами, давая понять, что сделала все, что в ее силах. Магнит подошел ко мне и схватив за руку, больно потянул на себя, явно собираясь куда-то тащить. Жаба попытался заступиться за меня, но мужчина электро-магнитным полем отшвырнул его к противоположной стене. Я пыталась вырываться, громко кричала, мне стало страшно, не за себя, за детей, но я ничего не могла поделать, хватка Эрика Леншера была настолько сильна, что я не могла вырвать руку из его ладони, окольцевавшей запястье, точно наручники.
Когда мутант тащил меня по заднему двору дома перед моими глазами стремительно пролетали деревья, травы, небо, солнце, все было точно карусель. Я плохо помню как, но мы оказались в какой-то комнате, походившей на сарай или еще что-то в этом роде, а там стояла металлическая кабина. Прежде чем приступить к осуществлению задуманного, Магнит решил поиздеваться надо мной и отшвырнул в угол сарая так, чтобы я абсолютно не пострадав опустилась в угол этого сарая.
-Смотри, - начал он холодным, слегка издевающимся тоном, - через пару секунд ты окажешься в этой кабине, и она поднимется в воздух над главной площадью города, затем из нее поцдет доза радиации, кторая сделает весь город мутантами! И уже через час все разойдуться братьями – мутантами! Тебе же выпала честь быть их проводником, ибо по средствам твоей жизненной энергии установка и сработает… Знаю, ты спросишь, что будет с тобой… Твое тело не выдержит, как и разум, ты умрешь… Но умрешь на благо МУТАНТОВ!!!
Магнит разразился смехом, торжествующим победу, затем с помощью своих сил поставил меня на ноги и готов был закинуть меня в кабину, когда перед глазами у меня все поплыло, я поняла, что почти не чувствую своего тела, а из головы в миг пропали все мысли, и мир выглядел так, словно я смотрела на него сквозь мутное орг-стекло. В этот момент я почувтвовала, как левая рука наполнилась жаром, и на секунду я зажмурила глаза от страха, и открыв их через секунду, увидела, как на ладони моей сверкает огргомный, размером со стандартный глобус, огненный шар с вкраплениями молний. Так же, словно без воли, я швырнула его во врага. Тот отлетел на пару метров и упав, ударился об угол кабины головой, но все же встал и попытался атаковать меня, но его откинуло, на этот раз энергетическим полем, и так продолжалось несколько раз. Уже спустя минуту Магнит лежал неподвижно на полу сарая, хотя был жив. Тут яф поняла, что теряю сознание, последнее, что я почувствовала, это как кто-то взял меня на руки и вынес оттуда.
Очнулась я вновь в лазарете и первое, что я увидела – лицо склонившегося надо мной Зверя. Голова моя болела, но я нашла в себе силы спросить:
-Дети… - прошептала я. – Дети…
-Все нормально, - успокоил меня муж. – Не было даже намека на то, что с нашими будущими крошками что-то не в порядке. Когда мы подоспели, ты была уже около установки Магнуса, и швыряла в него фаер-болы! Мы хотекли приблизиться, но е могли, слишком сильно было энергетическое поле вокруг тебя.
-Я швыряла фаер-болы?!! – поразилась я. – Но я не могу! Я же смертная!
-Как ни странно, ты ей и осталась, - ответил Генри. – Экспресс-анализ твоего ДНК не показал никаких генетических изменений.
-И как же это могло тогда призойти? – не поняла я.
-Есть только одно объяснение, - пожал плечами он. – Это сила наших крошек, мутировавших уже в твоей утробе. Сила нерожденных.

Ну вот! Чудесное мгновение. 21 глава представлена вашему вниманию

Глава 21
Как быстро летит время, даже не замечаешь!!! Только недавно были летние каникулы, а уже на носу осенние. За это время немного изменнилось в нашей жизни, а точнее – совсем ничего, если не считать того, что Генри начинает активно подготавливать всю мед часть к появлению на свет наших девочек. В лаборатории он установил какие-то приборы, какие обычно стоят в детском отделении роддомов, оснастил всем необходимым реанимацию, хотя и не понятно, зачем оно надо. Но одними медицинскими преобразованиями дело не ограничивается, я решила, что у моих дочек должно быть все, и раскручивала их отца по-полной на все необходимые вещи. Он не отказывал, и в результате моя комната была наполнена детскими вещами и игрушками; чтобы расходы были разумны, решено было купить только одну колыбель, так как кроватка дожидалась свою обитательницу уже давно. Но отвлечемся пока от бытовых вопросов, я расскажу о ситуации в Иксе.
Собственно, ничем координальным она не отличалась, но недавно, подслушав разговор профессора и Лиланры, я узнала, что ему стало известно от Мойры о похождениях его дочки, а точнее, как она это представила, о похождениях Шона Кессиди.
“Странно, - подумала я тогда, - я думала, после того, как миссис МакТаггерт поговорила с Женщиной-Туман, интрижки Эми относительно Банши прекратятся.” Однако, скоро сама убедилась в обратном. А рассказала мне об этом, как то ни удивительно, Глория. Когда она вернулась из Феса, вновь едва не обрученная с подобранным женихом, Мистика-старшая, не долго радуясь ее возвнащению отправила дочь на Мьюир, разведывать ход каких-то невыгодных им исследований и, по возможности, мешать их дальнейшему развитию. Надо сказать, что Мистика-Младшая, будучи девушкой религиозной, насколько это позволяет диверсионная и шпионажная практика, не выносила убийств, пыток и крови, но зато разведовательная деятельность отлично льстила ее нескончаемой любознательности, граничащей с бесстыжим любопытством. “Если мне и суждено гореть в геене огненной, - повсеместно вздыхала она, - так это за то, что глаза и уши мои грешные желают видеть и слышать то, что должно быть им неведомо!”
И вот в один прекрасны день на мой мобильный поступил звонок с неизвестного номера, и, подняв трубку, я с удивлением услышала на том конце провода задорный голос Гло:
- Привет, что нового? Еще не родила?
- Нет… - немного растеряно откликнулась я. – Стоп! А ты вообще откуда знаешь?
- Ой, да весь “Центр исследования Мутантов” об этом шумит, а ты еще и удивляешься! Пациенты они такие – находки для шпиона!
- Находки для шпиона – это болтуны! – поправила я. – Хотя в данном случае это одно и то же! А ты что, туда угодила?
- Ну, что–то вроде этого.
- Что случилось?!! – взвоновалась я. – ты здорова? Твоя сила в порядке?!
- Да все нормально, не беспокойся, - выдохнула в трубку Глория-Самира, - просто мама решила принести меня в жертву, точно барашка! – при этих словах я так и представила перед глазами ее страдальческое лицо с воздетыми в небеса глазами.
- Слушай, я тут ТАКОЕ узнала… - переметнула она разговор в более приятное русло. – Так вот… Слышала тут на днях разговор Эми с ее матерью. Обе они одалиски!
И Глория поведала мне такую историю.
После всего, что случилось между Банши и профессорской дочкой, отношения последнего с женой начали стремительно разъезжаться по швам и, пожалуй, если бы миссис МакТаггерт не заметила странную тенденцию к тому, что когда девушка на Шона не смотрит и не разговаривает с ним, тот не испытывает к ней ничего, кроме отвращения и, быть может, еще осуждения ее стиля жизни, но стоит Эмили только бросить на Банши свой коронный косой взгляд, как мужчина начинает таять и осыпать развратницу страстными комплиментами прямо в присутствии жены; то их союз протянул бы еще совсем немного, а после распался. Считая поведение Эмили прорехой в ее воспитании и разумного родительского контроля, Мойра не пременула прибегнуть к излюбленному методу решения таких проблем – пожаловалась Амелии Вогг. Последняя выслушала начальницу (извиняюсь за использование в рассказе должностные регалии) с самым что ни на есть серьезным видом, временами сокрушительно покачивая головой и демонстративно восклицая: “Я от нее такого не ожидала! Надо будет провести серьезную беседу!”, но как только Мойра покинула комнату, вздохнула с облегчением. Еще несколько минут после ухода Мойры Женщина-Туман мерила шагами комнату так, что сидящей на обратной стороне подоконника Глории, принявшей на этот раз образ неприматного сизого голубя, показалось, что мать действительно недовольна поступком своей нерадивой дочери и теперь уж Эмили несдобровать! Померив шагами комнату еще около трех минут, Амелия быстро вышла из комнаты в поисках дочери, чем вызвала тайное ликование Глории-Самиры.
Спустя некоторе время, женщина вернулась с недовольным выражением лица, таща за собой дочь за левый локоть. Эмили отчаяно вопила и вырывалась, никак не в силах понять, чем вызвано такое бурное негодование матери.
- Не вопи! – резко произнесла Жанщина-Туман, отшвиривая от себя дочь так, чтобы она без травм преземлилась на кровать.
- Что я тебе сделала, мама?! – решительно ничего не понимая, поинтересовалась девушка, потирая травмированный локоть.
- Что сделала, а то ты сама не знаешь “Что”! – усмехнулась вторая любовь Ксавье, встав руки в боки и смотря дочери прямо в глаза.
- Я не понимаю, о чем ты! – мисс Ксавье по-прежнему находилась в растерянности.
- Не понимает она! – все тем же укоряющим тоном продолжала Вогг. – А Банши кто с помощью телепатии совращал?!
- Ну я,  -  опустила глаза профессорская дочка. – Я же должна как-то развлекаться! Мне нужно мужское внимание! Да ко всему прочему, Кессиди – золотая жила, бездонный колодец из которого при необходимости можно вытряхивать столько денег и подарков, сколько может за всю жизнь не истратишь!
- Эх, дочка-дочка! – мать присела рядом с девушкой и обняла ее за плечи. – И все же ты не усвоила ничего из того, чему я тебя учила все эти годы. Думаешь, я сама против такого золотого мешка? Но действуешь ты неправильно!
- Ты хочешь сказать, - перебила ее Эмили на полуслове, - что мне стоит найти другого кандидата?
- Нет! Тебе надо просто действовать другими методами. Ты делаешь упор на телепатическое внушение, совершенно не предпренимая попыток соблазнить его на самом деле? Кому как не тебе знать, что телепатия недолговечна… - промурлыкала Амелия Вогг.
- Но ведь у тебя с отцом не получилось.
- Он – уникум! – беззаботно отмахнулась женщина. – Пойдем, я тебе расскажу, как надо действовать.
С этими словами мать и дочь покинули комнату,

Больше Глория мне ничего не рассказала, потому что ко мне зашел Генри и позвал на обследование.
- Ой, прости, подруга, я больше не могу разговаривать. Мне пора! – попрощалась я. – Потом продолжишь!
- Боюсь, я больше ничего не узнаю, - с тенью сожаления оповестила Глория. – Меня отозвали! Ну, все, целую! – в трубке раздался писк, а после все стихло.
Я встала, положила телефон на тумбочку и пошла за Генри.
- С кем это ты говорила? – спросил он, когда мы вышли в коридор.
- Да так, пустяки! С Глорией.
- Мне все-таки не нравится, что ты контактируешь с нашими врагами.
- Ерунда! Гло просто живет в пансионе Бейвильского братства, так как это дом ее матери, - объяснила я. – Она хорошая!
- У тебя все хорошие, только потом жалуешься на предательство. Ну, да ладно! Не будем спорить по пустякам.
За этим разговором иы зашли в лазарет, и доктор МакКой начал осмотр. Через несколько минут завершив работу, он снял очки и сказал.
- Что я могу сказать? – начал он разговор со своей коронной, в таких ситуациях фразы, - все по-прежнему протекает отлично. Мало того, могу тебя, да что греха таить, и себя, с тем, что уже через неделю ты будеешь держать наших крошек на руках…
Я улыбнулась в ответ. Тоже мне, открыл новое светило! У меня все было просчитано с самого первого дня, однако, медицинское подтверждение моих расчетов не могло не радовать!
- Но мне надо тебе кое-что сказать и попросить принять обдуманное решение, - продолжал в это время возлюбленный.
- Что-то не так?! – сразу напряглась я.
- Нет, ничего серьезного, - успокоил меня он, - но тем не менее, это важно.
- Ты меня пугаешь, - серьезно посмотрела я на собеседника, - скажи прямо – в чем дело?
- Речь пойдет о родах, - начал разъяснять врач, чем привел мой мозг в состоние напряженного внимания, - дело в том, что несмотря на то, что за время беременности твой организм, под действием гормонов, самоподготовился к этому процессу и параметры твоего тела изменились до приемлимых для родовой деятельности, однако, все у тебя находится на нижнем допустимом пределе, что не может исключать осложнений. Так же стоит учитывать твой низкий болевой порог…
- Так-так, - прервала я затянувшееся предисловие, - куда ты клонишь?
- Я хотел подготовить тебя, но раз уж ты столь нетерпелива, скажу прямо, - сменил стиль Генри. – Конечно, чувствую я, чо надо было бы поставить тебя просто перед фактом, но все же скажу и задам вопрос. Только прошу: не торопись с ответом. В общем, суть в том, что при всем при вышесказанном показаний к хирургическому вмешательству нет, так как, по всем стандартам, твой организм готов к самостоятельным родам и нет никаких противопоказаний, но учитывая пограничность ситуации было бы куда разумнее провести плановое кесарево сечение.
- То есть, по твоему, я не смогу родить сама? – тут же взвилась я.
- Если бы это было так, то я бы не стал спрашивать твоего согласия, но, справедливости ради, я предоставляю последнее слово тебе и лишь оперирую фактами, и все мной ранее сказанное носит РЕКОМЕНДАТЕЛЬНЫЙ характер. Но я искренне надеюсь, что ты прислушаешься к моим словам.
- А что тут прислушиваться?! Я с самого начала решила, что ни на какое кесарево не соглашусь без крайней на то необходимости!
- Эл, подумай хорошенько! От твоего решения, возможно, зависят три жизни в том числе и твоя.
- Но ты же сказал, что это необязательно.
- И все же, это намного облегчит процесс! Тебе же самой будет легче, да и намного безопаснее.
- Ты сомневаешься в моем здоровье или выдержке?
- При чем здесь сомнения? Я тебе добра хочу.
- Ты не знаешь слова “НЕТ”?! – продолжала стоять на своем я.
- Чего ты боишься: нового шрама? Я тебе обещаю, след будет незаметным!
Генри уже не знал, как меня убедить! Казалось, исчерпав все аргументы, он готов был уже сдаться, но все же применил свой последний аргумент, по большому счету аргументом не являющийся:
- Обещай хотя бы подумать дня два!
- Я не могу обещать тебе того, что делать не собираюсь! К тому же я слышала, что у детей, которых вынули из утробы матери с помощью кесарева, могут проявиться заболевания, вплодь до астмы. Я не отказываюсь от этого полностью, если речь действительно пойдет о жизни и смерти, я соглашусь на все, но без надобности я себя вскрывать не позволю!
Закончив свою гневную тирраду, я посмотрела на мужа таким взглядом, какого тот никогда не мог выдерживать. Вздохнув, и что-то недовольно пробормотав себе под нос, он подошел к столу, а вернувшись, протянул мне справку, согласно которой я даю свое веское слово, что в случае возможных осложнений, претензий я предъявлять не буду. Естественно, это не означало, что должное оперативное вмешательство не будет проведено в случае угрозы здоровью и жизни детей или моему здоровью/жизни, но плановый характер оно носить не будет.
Это теперь я понимаю, насколько сильно я рисковала, подписывая этот документ, но тогда это, напротив, казалось мне залогом безопасности. В любом случае, судьбу не обмануть, и случилось то, что должно было случиться.

Завтра Хэллоуин – 31 октября!!! Уже за сутки до праздника студенческая и ученическая часть обитателей сего заведения кипела идеями и планами по поводу проведения сего мероприятия. Преподавательский состав смотрел на эту детскую суету с долей иронии; почти все из команды как таковой недолюбливали этот, без сомнения, веселый праздник. Еще вчера вечером Логан недовольно бубунил что-то насчет того, что на праздник многие дети будут наряжаться супергероями и мутантами, взрослые дяди-тети начнут стонать от умиления, одаривая безобразников сладостями и фруктами, а на утро все вновь встанет на свои места и люди генетической расы Homo superios вновь вернутся в ряды прокаженных. Именно поэтому празднование в Иксе сведется лишь к школьно-студенческому карнавалу и, быть может, разрешению младшеклассникам побегать с остальными ребятами из дома в дом с намерением получить свою часть вкусной добычи; так же пяти-шестиклассникам раздадут сладкие подарки и преподаватели, но для посторонних оборванцев, позорящих мутантов направо и налево, наш особняк, как и обычно в этот день, будет закрыт. Об этом официально заявил Росомаха, который в этот непростой день будет исполнять роль вахтера-сторожа.
Несмотря на то, что тренировки для меня ва последние недели и вовсе отменили, поднялась я рано – как всегда в шесть утра, хотя можно было бы поспать и подольше, к завтраку я так же успела вовремя, а заптем быстро побежала в спальню переодеваться к школе. Когда я уже вертелась перед зеркалом, поправляя кофту, и уже собираясь накинуть на плечи рюкзак, ко мне зашел Генри.
- Куда это ты собираешься? – осведомился он, глядя на мой парадный вид.
- Как куда? – удивилась я. – В школу! До каникул еще неделя!
- Ни о какой школе не может быть и речи, - спокойно и с расстановкой возразил он. – У тебя же последние сроки! А если начнутся роды?
- Милый, роды должны начаться только завтра, у меня все подсчитано.
- Сутки не играют большой роли, так что это может произойти и сегодня. Лучше обезопаситься хотя бы от позора.
- Может, перестанешь паниковать? – замученным тоном осведомилась я. – Мне кажется, женское чутье не может обмануть, а у меня еще контрольная по математике первым уроком по итогом четверти, так что я не могу прогулять! – и, одарив Генри легкомысленным поцелуем, я с видом треумфатора отправилась на занятия.
В учебную часть я вошла за пять минут до звонка; возле кабинета матиматики уже толпились мои одноклассники, бурно обсуждая возможные результаты контрольной и способы незаметно списать. Я пристроилась рядом с ними и стала ждать открытия кабинета.
- О, привет! – оторвавшись от учебника, с некоторым удивлением поприветствовала меня Ребека, - а я думала, тебя сегодня не будет… Все как сороки твердят, что девять месяцев прошло…
- Нет. Еще один день остался, но не будем это обсуждать, - отмахнулась я, - скажи лучше, где это Сэльма? Испугалась контрольной и не пришла?
- Нет, ее родители уехали в отпуск в Турцию и взяли ее с собой, но она будет за это пахать все осенние каникулы.
- Ха-ха-ха, так ей и надо! – ехидно развеселилась я, - правда сегодня у меня не будет соседки по парте…
- Ну, хочешь я сяду с тобой? – спросила заботливо Кошечка.
- Да нет, не надо. Тимми этого не переживет!!!
Мы залились веселым смехом, к великому смущению вышеозначенного Тима Вайна, от чего его светлые, солменного цвета, волосы превратились в стальные иглы, а щеки налились пунцовым румянцем. Он уже выдрал из головы одну иголку и с помощью корпуса от ручки хотел запустить ее в нас, но тут прозвенел звонок к началу урока.
Контрольная для меня прошла без сучка и задоринки, я получила свои законные пять с минусом и вышла на перемену. Бекки же моей радости не разделяла, так как в отличии от меня получила трояк, и то для проформы. Следующим был урок литературы – поприще для отдыха и разговоров. Тем, что миссис Грей-Саммерс сверхлояльный преподаватель, ученики вили из нее веревки. Чаще всего это случалось на уроках так называемого “внеклассного чтения”, на которых ученики могли сами выбирать то, с чем они хотели бы ознакомиться на уроке, и тогда парни притаскивали прямо в класс годовую подписку плей-боя, а девчонки – эротические романы, и какая разница, что они их ни разу в жизни не открывали, главное же – училку позлить! Но сегодня моим одноклассникам развлечься не удасться, на уроке дано будет разобрать предложенное произведение и написать сочинение на тему: “Какой вывод вы сделали из прочитанного”.
Еще на перемене я почувствовала легкую тревогу, постепенно накатывающую на меня так, как волна накатывает на песчаный берег во время прилива, но, не придав ей особого значения, списав это на мандраж перед сочинением, которые я, несмотря на явный талант, не любила, я как примерная ученица, зашла со звонком в класс. Через три минуты появилась Джина с классным журналом, и урок начался. Я дочитывала заданный текст, по части которого мне и предстояло написать определить мораль и идею автора, но предложения с самого начала не складывались в текст, а вскоре и они начали распадаться на слова; тревога уже переросла в беспокойство, не дающее ни на чем сосредоточиться и включить внимание. Где-то на пятнадцатой минуте урока мое тело пронзила сильная тянущая боль. Все мысли тут же пришли в смятение, и где-то в глубине сознания зародился страх.
“Час пробил! – пронеслась у меня в голове стремительная мысль. – Началось!”
Первой моей реакцией была легкая внутренняя паника. В классе было так тихо, что временами было слышно, как ребята переворачивают страницы своих книг, а боль была настолько сильна, что хотелось закричать, но я не могла и переждала первую схватку молча, лишь глубоко дыша, как учили на видео-курсах ждля будущих мам. Слава Богу, боль длилась всего несколько секунд, и как только она утихла, я подняла руку, обращая на себя внимания преподавательницы и, по совместительству, моей подруги.
- Тебе что-то не понятно? – подняла на меня голову Джи, отрываясь от проверки тетрадей более старших классов.
- Дж… То есть, миссис Грей-Саммерс, подойдите, пожалуйста!
- Если тебе нужна помощь, попроси кого-нибудь из одноклассников.
- Боюсь, помочь мне сможете только Вы.
- Ну, если так… - Джина со вздохом встала и, подойдя ко мне, села на свободное место. – Ну, и что здесь может быть непонятно?
- Джина, - прошептала я тихо, чтобы никто не услышал, - у меня началось!
- Что?! – на секунду на лице телепатки отразились следы легкого шока, - Боже мой! Надо срочно предупредить Зверя! И отвести тебя в лазарет Пойдем… Осторожнее…
С этими словами Джина помогла мне подняться с места и аккуратно повела к двери.
- Миссис Грей-Саммерс, что произошло? – наперебой начали твердить одноклассники, на самом деле обо всем догадываясь.
- Боюсь, дети, урок придется прервать раньше положенного, но будьте добры не покидать учебной части! – за нами закрылась дверь класса.
Мы вышли в коридор. Я стонала, но больше от накатившего вдруг страха, чем от боли, а новая схватка вообще сделала меня неспособной идти, точно отказали ноги.
- А-аа-аа-х, Джина, я не могу! Больно! – простонала я, когда мы еще даже не вышли из учебной части, - такое ощущение, что я рожу прямо здесь!
- Не говори ерунды! – пыталась успокоить меня телепатка, но на ее лице было написано волнение, - все будет хорошо! Эх, и какой же черт дернул тебя идти сегодня в школу! Генри же предупреждал.
Если бы в это мгновение я могла нормально соображать и адекватно оценивать ситуацию, мне бы стало стыдно, но тогда я ничего не соображала. Мы дошли до ближайшей банкетки, и подруга усадила меня на нее.
- Я не знаю, что делать, - честно призналась мне она, - дойти без посторонней помощи до лазарета даже с опорами ты в таком состоянии не сможешь, я тебя просто физически не дотащу. Пойду, сообщу Генри, пусть готовится, а заодно и подскажет, что пока сделать. Ты посидишь тут?
- Я боюсь.
- Я недолго! И вообще, беременить ты не боялась, а как рожать – так сразу?
- Прости… Просто…
- Да я все понимаю, но успокойся, все будет хорошо… Думай о своих детках и дыши… Я скоро. – с этими словами Джина скрылась за дверями сорок третьего кабинета, где Зверь вел урок химии у одиннадцатого класса.
О чем они говорили, я не слышала, но думаю, доктор МакКой в этот момент сетовал на мою непокорность; из-за дверей временами раздавался его взволнованный голос. Через пять минут Джи подошла ко мне и сказала, что быстро сгоняет за каталкой.
Спустя сорок минут после начала схваток, я наконец-таки оказалась в лазарете на кровати, Джина помогла мне переодеться и постелила чистую постель. Генри еще не подошел, так как узнал обо всем только три минуты назад.
- Где же Генри?! – простонала я, корчась от очередной волны боли.
- Он сейчас подойдет, - умиротворяющим тоном произнесла телепатка. – Ничего не бойся!
Не успела она закончить фразу, как в помещение вбежал Генри и сразу подошел ко мне.
- Как ты, родная? – спросил он.
- Любимый, мне срашно! – пожаловалась я.
- Ничего, это нормально. Боюсь только, рожать тебе будет трудновато, но я и раньше тебя об этом предупреждал.
С этими словами он откинул с меня одеяло и пощупал живот.
- Тебе надо набраться терпения, еще нескоро! – предупредил меня он, смирив теплым взглядом.

Тех дня, а особенно, ночи мне не забыть никогда в жизни, но описывать весь процесс долго,  неприятно, да и не думаю, что читателям интересно знать мои стенания и жалобы во всех подробностях, а потому – скажу кратко. Роды и правда были тяжелыми, хотя, по словам все того же Генри, могло быть гораздо хуже. Сначала, на наше удивление, все происходило довольно мирно, как и у миллионов других рожениц, но самыми страшными были последние минуты уходящего дридцатого октября.
На тот момент роды длились уже без малого пятнадцать часов, мне казалось, что я не перенесу этих мучений!
Боль была уже невыносимой, и мои крики слышал уже весь особняк.
- Тужься, родная, тужься! – командовал Генри, - Так! Хорошо! Умница! Я уже вижу головку!
Тут и без того напряженная обстановка в лазарете накалилась добела. Стали происходить странные вещи: хлопали двери, раскрылось окно и, в довершении, погас свет. Джина быстро включила аварийное освещение, но и то вскоре начало мигать. В комнате стало происходить примерно то же, что происходило во время нападения на меня Протея.
- Давай! Ты сможешь! – старался успокоить и подбдрить меня Генри. – Немного уже осталось! Ну!
Начался последний, самый долгий и мучительный приступ боли, лицо мое покрывал пот, тело бил озноб, не было никаких мыслей и чувств, кроме сраха и боли. И вот, ровно с двенадцатым ударом часов, боль прекратилась. Раздался победный младенческий крик.
- Девочка! – провозгласил Генри, кутая в пеленку нашу кроху, вокруг которой все еще сияло сильное энергетическое поле.
Теперь уже наполовину счастливый отец протянул мне на пару минут этот кричащий сверток. Мое солнышко! Конечно, неопытный ЛЮДСКОЙ взгляд мог принять новорожденную не зак дитя человеческое, а за чертенка, но мне она показалась самым прекрасным ребенком во всей Вселенной. Малышка была маленькой и миниатюрненькой, при росте около пятидясяти сантиметров она весила три кило. Ее тельце было покрыто белоснежной шерсткой со слегка голубоватым отливом, на головке били зачатки светло-русых волос, ее большие, изумрудно-зеленые глаза пронзали наступившую тьму (в момент ее рождения на недолгое время погас свет) приятным светом, сзади у девочки отчего-то был длинный гибкий хвостик по ворме напоминающий стрелу.
Как только старшая дочка оказалась у меня на руках, с души словно упал тяжелый камень, при одном только на нее взгляде была сразу заметна кроющаяся внутри ее слабого тельца сила. Однако первый наш контакт с первинецей длился недолго, уже через две минуты после возобновились схватки, давая путь на свет моей второй наследнице. Держась из последних сил и мысленно благословляя старшую, я передала ее Джине, и телепатка унесла девочку в лабараторию.
“Как бы со вторым ребенком не было более серьезных осложнений…” – словно самому себе сказал Зверь и как в воду глядел. Уже через несколько секунд у меня началось сильнейшее кровотечение, врач лишь успел крикнуть Джине, чтобы та не медля готовила реанимацию.

Проснулась я уже утром в лазарете, как родился второй ребенок я не помнила, не помнила даже родился ли вообще. Сказать, что голова моя болела означало бы солгать, так как она просто раскалывалась. Первые несколько минут я пролежала молча, пытаясь осознать, жива ли я? Но все та же боль дала положительный ответ. Я огляделась вокруг, за столом в белом медицинском халате сидела Джина. Было странно видеть ее в подобном обличии, она забросила медицинскую практику уже довольно давно.
Даже не увидев, а почувствовав, что я проснулась, женщина обернулась ко мне лицом и спросила:
- Ну, как ты?
- Паршиво, - не стала таиться я.
- Да, ночка выдалась тяжелой.
- Как дети?! – вспонила я о самом важном. – Кто у меня младший?
- Млвдшая у тебя тоже девочка! – оповестила меня телепатка. – Красавица, между прочим! Если у нее и есть ген-икс, то по-крайней мере, не физическое его проявление. Рост такой же, как у сестренки, вес правда чуток поменьше… Ну, ничего, подрастет!
- Она здорова? – ответ на этот вопрос волновал меня больше всего.
- Слава Богу, все обошлось, - поспешила успокоить подруга. – Были некоторые проблемки, но в общем и целом, ее состояние просто превосходно. Хочешь принесу обеих, посмотришь.
Я лишь улыбнулась в ответ и через пару минут держала своих ангелочков на руках. Младшая действительно была похожа на настоящего ангела! Хрупкая, беззащитная, еще меньше сестренки голубоглазая и светловолосая девчушка с почти молочно-белой кожей и чистым взглядом. Оказавшись на руках у любящей матери, девочки сразу потребовали еды, и я впервые испытала на себе таинства кормления, хотя молока в моец груди было не так много.
Через пару часов к нам зашел и счастливый отец близняшек; вид у него был измотанный и слегка помятый. Оказалось, он не спал всю ночь, ожидая пока я очнусь и Джина едва уговорила его лечь спать на рассвете, убедив, что сама около меня подежурит.
- Ну, как вы, мои девочки? – спросил он ласково у меня и дочек, нежно склоняясь над малышками.
- Дети – отлично. Недавно поели. А я устала жутко, еще от вчерашнего не отошла.
- Понимаю, сам не мог уснуть! – улыбнулся он. – Ты уже придумала, как их назовешь?
- Старшую назовем “Летисия”, и это не обсуждается! – гордо воздела я вверх палец, перекинув сестричек на одну сторону, - а младшую… Ну, я еще не решила, но думаю, Милагрес.
Муж взглядом просящим пощады посмотрел на меня:
- Ну, нет. Второго экзотического имени я не потерплю. С “Летисией” я еще согласен, ты это имя придумала давно и я уже привык, а вот младшенькую стоит назвать более приемлимым именем. Почему бы тебе не отдать дань корням и не назвать девочку русским именем?
Я задумалась. Вообще, русские имена не грели мне слух, но я пыталась вспомнить хоть что-то приличное. Вера, Софья, Варвара… Нет! Все не то!
- Ну, может, тогда “Олеся”? – предложила я.
Думать, соглашаться или нет, долго не пришлось. Начинающая засыпать младшая девочка открыла небесные глазки и посмотрела на меня…

Коварство и еще раз коварство

Глава 23
Тусклый ноябрьский день повис сейчас над городом. Не буду писать число, так как в числах нет ни малейшего значения. Близняшки подросли, им недавно исполнился год; каждый раз, отмечая день рождения, свой ли или близкого тебе человека, ты понимаешь, как быстро летит время, и что его не удержать. Я знаю, чем ты младше, тем больше, чище и искреннее ты радуешься каждому празднику, каждому полученному подарку, однако более мерзкого праздника, кроме как тридцать первое октября две тысячи третьего года я не припомню. Именно – мерзкого, иного слова не подберешь!!! Использовать день рождения двух маленьких девочек, у которых глаза загорелись лишь от того, что им улыбаются все, а не только родители, как повод для очередной гулянки по инициативе мсье ЛеБо по меньшей мере низко!!! Это был праздник скорее для взрослых, нежели для детей, так как в назначенное время к Лите и Олесе подходили все знакомые, дарили очередного, как под копирку, плюшевого мишку, называли принцессами, чмокали в щечку и садились за накрытый стол. Все было бы, наверняка, куда веселее, если бы на этом празднике жизни было бы побольше детей – друзей именинниц, но нет. Из тех, кого сестрички знали, был лишь Алик, но радости от игр они особой не получали, так как почти круглые сутки были вместе и довольно приелись друг другу. Мои одноклассники, конечно, постарались и привели своих младший братьев и сестер, у кого они имелись, но из-за того, что девочки их не знали, это наоборот заставляло их сторониться. А хуже всего было то, что Гроза и Джубили убедили меня вывести близняшек в большой свет и показаться с ними в “Торговом Центре”.
- Эл, ну что ты все боишься, словно девочки сахарные? – настаивала Ро, - они уже не совсем младенцы, чтобы прятать их от окружающего мира! Возьми их в ТЦ, и тебе не придется мучаться и думать, с кем их оставить. Пусть они сами выберут себе подарок.
- Ороро, прекрати, ты же знаешь, что в магазине слишком много народа.
- Ну и что с того? Дети не должны расти в изоляции от общества! Ты же будешь с ними.
- И все же я не хочу их травмировать, особенно Литу! – настаивала я. – Люди полны предрассудков.
- Если бы все так боялись людских предрассудков, - кинула небрежно Джубили, - мутантов бы не осталось! С голоду бы поумирали.
- Джуби права, Элен, - поддержала ее Гроза, - держа детей в изоляции, ты сделаешь только хуже. Вспомни Кевина! Ведь его психические расстройства в большей степени связаны с отрывом от социума и пердагогической запущенности, нежели от предрасположенности к расстройствам.
- Не сравнивай их и Протея! Это разные вещи! Мои девочки не представляют опасности и на детской площадке всегда идут на контакт с детьми… А что получают? Насмешки и пинки! А если не от детей, то от их родителей.
- Ты тоже сгущаешь краски, - внятно и с расстановкой произносила Ороро каждое слово, - то детская площадка с кучей мелюзги, прости меня за откровение, со своими мамочками, еще не вышедшими из послеродовой депрессии и трясущимися над своими чадами, а то – огромный торговый центр со множеством павильонов, где те же люди детей и родителей собственных не замечают, не то что посторонних.
- То есть, ты хочешь сказать, что мы с близняшками просто растворимся в толпе, и на Летисию никто даже не обратит внимания? – в моем голосе все еще звучали явные нотки сомнения.
- Встречный вопрос, - слегка усмехнулась Ро, - А ты спроси Зверя, обращает ли кто-нибудь на него внимание, когда он по картинной галерее ходит?
- Не обращает, - немного растерянно протянула я.
- Ну вот, а он гораздо крупнее близняшек вместе взятых, да и публика в музее более внимательна. Так что детям твоим ничего не грозит.
Я задумалась. Доводы были весьма весомые, а мне как раз надо было выйти в ТЦ за парочкой необходимых вещей. Помаявшись раздумьями, я все же собрала детей и мы, вместе с Джубили и Ороро, отправились в магазин.

Мы шли по внушительному павильону Торгового центра. Кажется, еще никогда детям не было так весело, как сейчас! Олеся даже на время забыла о своей любимой зажигалке и шла рядом со мной, подпрыгиавая и рассматривая цветные бирки торваров. Летисия была тоже удовлетворена прогулкой. Глаза ее излучали яркий, точно пульсирующий, свет, а хвостик подрагивал в предвкушении подарка.
- Нравится тебе? – спросила я, повернув голову к ней, - ты можешь выбрать все, что тебе понравиться! Мама купит…
Глазки Летиньи подозрительно засверкали, она подошла к одной из витрин и показала пальцем на тонкую книжку в яркой иллюстрированной обложке.
- Это! – потребовала она задорным голосом, - купи!
Я позволила дочери забрать книжку, чтобы сразу расплатиться за нее в кассе, но тут, за мгновение до моей малышки, эту же самую книгу схватил какой-то маленький темноволосый мальчик, возрастом немного постарше ее.
- Мое!!! – завопила отчаянно Летисия и бросилась за мальчуганом вдогонку, не осознавая того, что пока за вещь не заплатили, она остается товаром, который свободно продается.
- Мама, там чертенок! – прокричал капризным и немного ошарашенным голосом пацаненок, прячась за спину высокой, хорошо одетой блондинки со стрижкой карэ.
- Отдай!!! – продолжала визжать на мальчика Лита, протягивая к заветной книжице ручонки и готовая вырвать трофей из его пальцев, в то время как женщина оглянулась и вонзила в нее свой строгий взгяд.
Беспокоясь за то, как бы старшая не ввязалась в неприятную историю по моему недосмотру, я поспешила подойти и попытаться разнять детей, уже начинаюших драться, Лита яростно пыталась царапать обидчика, пока только по одежде. Я боялась, что она применит силу и тогда ответственности мне не избежать, как, впрочем, и ругани в адрес мутантов.
- Лита, Лита, Солнышко мое, хватит! – тараторила я, одной рукой держась, а второй за руку оттаскивая дочь от мальчонки, который с диким воплем уже отдал книгу маме.
Дочка несколько секунд все еще пыталась вырваться от меня, и надовать мальчишке сверхестественных тумагов, уже со слезами на глазах и дрожащими губами зажиганя на левой ладони энергетический шар неизвестно сколь мощный.
- Малышка, не надо! Пойдем… Мама тебе другую книжку купит… - уговаривала ее я, - не надо!
Девочка продолжала плакать и кричать “мое”, но шар угас в ее руке и она спряталась за меня, схватившись за полы моей кофты.
- Расплодили тут нечисть! – кричала в это время женщина, - Ошибки природы!!! Сидели бы по норам, а не на честных людей нападали!!!
- Вы простите ее, - подошла я к женщине, принимая вид глубокого сожаления, - Малышка в первый раз оказалась в таком крупном месте и немного растерялась. К тому же, еще совсем несмышленыш, сегодня год исполнился…
- А вы, юная леди, держали бы свою сестру под контролем, раз такая неуемная! Она же могла серьезно покалечить моего Джимми, - не сбавляя тона продолжала взбунтовавшаяся мамаша:, - я на вас в суд подам!
- Прошу, не стоит! Этого впредь не повторится, обещаю Вам! Литинья просто очень расстроилась…
- Ну что ж, будем надеяться, но учтите, если наш семейный врач найдет у моего мальчика какую-то заразу, занесенную этим бесенком, учтите, из под земли я и ее, и Вас, и ваших родителей достану! Будьте уверены, я заставлю заплатить за все! – грозилась эта воспитанная леди, - и еще: забирайте эту книгу! Я не хочу итметь в своем доме ничего, к чему прикасались эти лшибки природы!
С этими словами женщина кинула книгой прямо мне в лицо и, уводя хнучущего сына, объясняла ему почему теперь ему нельзя было взять эту книжку и зачем едут они сейчас к доктору.
“Сами вы ошибки! – со злостью смотря на эту с виду приторно-сладкую картину подумала я. – Ну, ни капли стыда и совести!!!”
Тем временем нас уже окружила целая толпа, как будто в один эт от отдел сбежались поситители и персонал всего центра. Они что-то скандировали и возмущались, из неразборчивого месива слов то и дело прояснялось: “Чума! Зараза! Холера! Язва на теле человечества! Ошибки природы, уроды, грязь” и прочие малоприятные высказывания. На шум подоспела охрана, но она и не думала разгонять оборзевшую толпу – напротив их целью было выдворить из торгового заведения нас, как зачинщиков беспорядков, а некоторые требовали даже вызова наряда полиции для изоляции мутантов (то бишь – нас) в лагеря Геноши или тюрьмы Алькотраса, и плевать им было на то, что всему виной детское упрямство и желание получить обольстившую душу вещь.
- Умри, мутант! – с этими словами из толпы выскочил чернокожий кучерявый мальчишка лет семи, одетый в спортивный костюм, и направил на Литу свой игрушечный водяной пистолет.
- Сам ты! – выкринула на этот раз Олеська, загораживая сестру и нащупывая в рюкзачке зажигалку.
Сразу догадавшись, что за этим последует, я, прежде чем случится то, чего мне уже не простят, на секунду схватила младшую дочь за руку. Она захныкала, не сильно, но весьма ощутимо наступила мне на ногу, отчего я едва не растянулась на полу, выдернула руку и, открыв свою зажигалку, уже поднесла пламя к правой ладони, готовая сформировать огненный шар для атаки, и, насколько я хорошо ее знаю, сделала бы это, лишив, как последствие, мальчика по крайней мере волос, если бы к ней не подошла Ороро и не взяла бы на руки, при этом повелительным жестом отняв у девочки орудие наступления. Вообще-то, я против, чтобы Ро контактировала с моими детьми, однако на этот раз я даже не возмутилась, трезво оценив необходимость ее действий.
- Пошли отсюда! – скомандовала я, - Олесе купим подарок в другом месте!
С этими словами унеся с собою злосчастную книжку с картинками и неприятный осадок, мы покинули Торговый Центр.

Когда мы вернулись в особняк, Леся тут же побежала играть с недавно купленной в частной палатке куклой-Барби, а Лита – смотреть картинки в выгранной в честной битве книжке. Они даже и не заметили, что на диване в гостиной с убитым видом сидит Мойра, и пронеслись мимо, даже не поприветствовав ее. Одета женщина была по погоде в темно-бордовую блузку под фиолетовым вязаным жакетом, в тон ей шерстяную юбку чуть ниже колен и черные кожаные сапоги с высоким голинищем; ее каштановые волосы были собраны под ободок цвета янтаря, а голубые глаза уже не излучали той уверенности, что прежде. И вообще, вид женщины был изможденным и в некоторой степени убитым.
Дети скрылись наверху, а я, пройдя и разувшись, села на диван рядом с неожиданной гостьей.
- Здравствуйте, миссис МакТаггерт! – поприветствовала я, - как поживаете?
- Да, ничего, по-маленьку! – отозвалась она с какой-то натянутой, и мне даже показалась печальной, улыбкой. – Милые девочки!
- Спасибо, - с чистосердечной благодарностью ответила я, - Они и правда –просто чудо!
- Мойра, комната готова, - вниз спустилась Джина, - думаю, там тебе будет удобно.
- Спасибо, Джина! – сопровождая благодарность легким кивком головы, бывшая жена профессора встала, достала из-за дивана пару чемоданов и поднялась наверх.
- Комната? Удобно? ЧЕМОДАНЫ?! – вопросила я у подруги, когда мои слова уже не могли достигнуть слуха визитерки. – Как это понимать?
- Не пойму, ты возмущена? – удивленно поинтересовалась телепатка.
- Я? Нет. Я просто удивлена, - объяснила я, не допуская недоразумения, - возмущена будет Лиландра, когда увидит соперницу здесь в таком антураже.
- Да… Ее сложно было уговорить, - слегка вздохнув и скрестив на груди руки груди, оповестила она, - но, учитывая всю напряженность ситуации, профессору удалось уговорить ее почти бескровно. В общем, она поживет у нас неопределенное время.
- Стоп-стоп-стоп. Как это, “поживет”? Что случилось?!
- Не хочу я распускать сплетни, спроси ее сама.
- Джин, ну как ты это себе представляешь? И, в конце-то концов, что за тайны дворцовых переворотов? Или все так плохо?
- Это личное дело Мойры!
- Перестань, слухами Землю полнится, и не только Земля! Так что, рассказывай!
Еще чуток поломавшись, миссис Грей-Саммерс начала повествование относительно Мойры.

Больше года уже прошло с тех пор, как Глория рассказала мне о разговоре матери и дочери. За это время Эмили очень изменилась, стала обходительной, вежливой, заботливой – в общем, выглядела так, словно ей произвели замену личности. Вскоре после разговора в их семье случилась еще одна перемена – Амелия, после долгих прений, все же простила мужа и вернулась к нему, мисс Ксавье это не понравилось, и она решила не возвращаться домой, ссылаясь на взаимную неприязнь к отчиму. Женщина-Туман, как то не кажется странным, не стала долго настаивать, а даже напротив, посоветовала дочери, которой к тому времени шел уже девятнадцатый, а то и двадцатый год, устроиться в “Центр иследования Мутантов” личным секретарем Шона Кессиди и оставаться в общаге для персонала на полноправных основаниях, и, несмотря на некоторую лень и антипатию ко всякой работе, особенно если дело касается бумаг, не стала возражать.
Этот день был совершенно обычным и будничным. Сидевшая в своем кабинете Мойра, просматривала отчеты, когда в дверь легонько постучали.
- Да-да, входите! – откликнулась женщина, практически не отрывая взгляд от бумаг.
- Можно? – слегка приоткрыв дверь, заглянула в кабинет Эмили.
- Проходи, садись, - позволила хозяйка кабинета, - выравнивая и откладывая в сторону стопку бумаг.
Эмили сделала так, как ее просили, и опустилась на стул напротив стола.
- Ты что-то хотела? – услужливо поинтересовалась миссис МакТаггерт, положив перед собой сложенные в замок ладони.
- Да, устроиться на работу…
- На работу?! Ты?! – не скрывая безграничного удивления переспросила Мойра.
- Да, а что делать?! Отец меня видеть не хочет, из-за того, что с  Лиландрой не лажу, а домой не хочу… Стив меня с потрохами съест. Вот и решила остаться здесь…
- А ты вообще, что делать умеешь?
- Ну, могу на звонки отвечать, кофе приносить, договоры распечатывать, ну и вообще – я с компьютером на “ты”.
- В общем, ты планируешь себя на должность секретаря?
- Ну… Если есть такая возможность, я не откажусь.
- Пожалуй, есть такая возможность! Шону как раз необходим помощник по бумажным делам… Ты можешь подойти, но при одном условии.
- Все, что угодно! – широко улыбнулась девушка.
- Ваши отношения не должны выходить за рамки служебных!
- Что Вы, миссис МакТаггерт! Я, кажется, уже извинилась за свое непотребное поведение. Больше такого разврата не повторится.
- Хорошо, тогда завтра можешь приступать к работе.
- Примного благадарна! – сделала реферанс Эмили и  вышла.
Если бы Мойра знала, в какие дебри заведет ее этот наем, сто раз бы обдумала свое решение.
С первого дня новая секретарша Шона Кессиди – юная Эмили Ксавье -добросовестно приступила к своим обязанностям. Оказалось, что при желании девушка может делать многое и на должном уровне. На работу приходила в довольно приличных нарядах, быстро разобралась со всеми папками и архивами, разложила свои вещи и стала ждать приказаний новоиспеченного шефа, а кофе готовила так вообще отменный!
- А все же Эмили не так плоха, какой она себя зарекомиендовала, - как-то после тяжкого рабочего дня заметил Шон, - у нее отменные рабочие данные.
- Я рада, что тебя устраивает качество ее услуг, - кивнула головой Мойра, нанося перед зеркалом ночной крем на лицо, - но тебе не кажется, что ты слегка преувеличиваешь? Работа секретаря не так уж сложна, чтобы говорить о рабочем потенциале кого-либо.
- Да брось, дорогая, в этом нет ничего такого, - лежа на спине, Банши положил руки под голову и мечтательно улыбнулся, - я просто дал оценку работе своей подчиненной, и не более того.
- Возможно, девочке и прада стоило заняться делом, чтобы все ее коварства вылетели из головы, - миссис Мактаггерт полубоком развернулась к мужу, положив при этом правую руку на спинку стула, - но все же меня настораживает эта ее внезапная перемена.
- С каких это пор ты стала параноиком? – усмехнулся Кессиди. – Или ты просто ревнуешь?
- Ну, какая ревность, Шон, это же смешно! – слегка возмущенно бросила Мойра. – Просто мне не нравится, когда о людях судят необъективно.
- Но ты ведь не будешь спорить, что она весьма недурна собой, да и не глупа?
- Уж не попал ли ты вновь под ее влияние?! – немного сверлящим взглядом посмотрела женщина на мужа.
- Можешь не волноваться! – он обнял жену как можно крепче, - она себе такого больше не позволяет. Да и люблю я только тебя одну.
На этом первая ситуация была исчерпана, но Мойре по-прежнему не давали покоя слова мужа в адрес Эмили, которую раньше он не то что не любил, а просто не переносил на дух; заставить его отзываться о ней положительно можно было лишь под ее же собственным телепатическим влиянием, а тут…  С другой же стороны, и сама миссис МакТаггерт видела в девушке перемену и в душе надеялась, что они не фантомные, однако с каждым прошедшим днем, она все более убеждалась, что их семья стала невольным заложником очередного фарса профессорской дочки. Одним из подтверждений этих делеко не радужных догадок стало то, что случилось несколькими месяцами позже.

За окном был теплый июльский день – самая пора отпусков для сотрудников любого уважающего себя учреждения! А так как “Центр исследования мутантов” не был исключением, многие стоющие кадры разъехались на давно заслуженный отдых куда-нибудь подальше от дел: к родным, на курорты, да и просто “на больщую землю”. И только “бедняжка” Эми, за короткий срок получившая одну из лучших репутаций в коллективе, посчитала бестактым бросать рабочее место на досмотр какой-нибудь новенькой повесе расы Homo-sapiens, только и умеющей красить ногти, вместо написания отчетов да использовать служебный телефон для личный разговоров (Хотя, можно подумать, сама Эмили этим не грешила) не покинула свой пост. В прочем, если вы поверили в бескорыстность сих действий, то сильно ошиблись. Уже давно в уме этой роковой блондинки зрел и совершенствовался в своих достоинствах план по покорению золотого дна, коим являлся для девушки ее шеф.
Девушка сидела на рабочем месте и просматривала в компьютере сомнительного содержания интернет-страницы, пока никто из коллег этого не видел, когда в спикер-фоне не раздался голос начальника.
- Эмили, будь так любезна, приготовь мне кофе! – обратился к ней он.
- Вам как всегда? – услужливо уточнила она.
- Да, - раздалось в селекторе, и, после едва слышного шелчка, все смолкло.
Через пару минут Эмили уже вошла в кабинет Шона Кессиди с подносом в руках, на котором дымилась чашка крепкого кофе с молочной пеной наверху. Вследствие жаркой, даже немного знойной погоды, выходец из знатного рода в этот момент был одет лишь в брюки и накрахмаленную хорошенько белоснежную рубашку с расстегнутым воротником без галстука. Эмили не уступала шефу. В этот раз на ней было легкое зеленое, со слегка желтым отливом платье, выгодно облегающее все ее богатые формы; глубокое, но тем не менее не развратное декольте акцентировало внимание на умеренного размера упругой груди; распушенные светлые волосы, убранные под малахитового цвета тонкий ободок, струилились по телу, заканчиваясь чуть ниже поясницы; неброский макияж, так не свойственный ей ранее, создавал впечатление невинноти, лишь темно-серые тени и угольно-черная обводка без всякой телепатии притягивали взор любого собеседника к ее голубым и холодным словно арктические льды глазам.
- Ваш кофе! – произнесла Эмили ангельским тоном, проходя в кабинет в туфлях на необычайно высокой и тонкой шпильке.
И тут, точно случайно, девушка неожиданно для начальника споткнулась и, не удержав равновесия, упала; поднос с чашкой кофе вылетел из ее тонких ухоженных рук, и крепкий бодрящий напиток, выплеснувшись, оказался на рубашке Шона.
- Ой! – воскликнула Эми, быстро поднимаясь и подходя к Банши, начавшему чисто автоматически отряхивать с рубашки пролитый кофе. – Я такая неловкая! Простите! Я не нарочно!
- Эми, ну что ты сделала! – вспылив, закричал мужчина. – Это же моя лучшая рубашка!!!
- Просто тут пол немного неровный! Я споткнулась, - оправдывалась профессорская дочка. – Позвольте, я застираю в подсобке!
- Ну, это уже излишне! – остановил ее мистер Кессиди движением ладони, ставя опрокинутую чашку на стол.
- Но я виновата! – начала настаивать секретарша, - позвольте исправить оплошность!
- Эмили, сейчас же перестань поясничать!
- Я не поясничаю, я хочу загладить свою вину, не более! – в этот момент она смотрела на него очень-очень пристально, что свидетельствовало о психокинетическом воздействии на разум.
Несмотря на то, что мисс Ксавье решила раз и навсегда отказаться от “искусственного” метода обольщения особей противоположного пола, сейчас она не видела иного способа добиться своего, и объяснила это себе, как маленькую женскую хитрость.
- Так и быть, - не мог более сопротивляться Шон Кессиди, - если уж ты так просишь.
- Позвольте помочь вам снять рубашку.
Не дожидаясь ответной реплики, девушка подошла к мужчине так близко, что между их лицами было всего несколько миллиметров; в той зоне, которую называют “зоной притяжения” или магнетизма. То самое заветное расстояние, на котором даже незнакомые люди противоположного пола не могут противостоять биоритмам друг друга, и губы, даже без страсти и желания, сливаются в поцелуй. И, конечно же, этот случай не стал нарушение правил биологии и природы. Оба они почувствовали взаимное притяжение и вскоре жаркий поцелуй обжег губы Эмили. Она была счастлива! Первый шаг к месте был сделан, и теперь осталось совсем немного до того момента, как богатая жертва бросит мир к еее стройным ногам, но чтобы вся ситуация не вызвала подозрение своей наиранностью, она первая остановилась, и, с неким смущением оттолкнув от себя желанную награду, схватила со стола рубашку и со словами: “Так не должно быть…” практически вихрем выбежала из комнаты.
Что в это время творилось в душе и разуме Банши очень сложно передать словами с достоверной точностью. Он был в смятении, смущении и в то же время в какой-то эйфории. Точно опьяненный смотрел он вслед унесшейся Эмили, и нечто сродни гордости кольнуло его сердце. Он давно начал замечать, что за те полтора года, что знает он профессорскую дочку, его отношение к ней стало меняться. И изменилось очень сильно в последние несколько месяцев. Если в первые месяцы знакомства он не видел в ней ничего более, безусловно присутствующих, пороков, а после фарса с внушением и вовсе испытывал ненависть, то с тех пор, как стала она его подчиненной, замечал в девушке все более светлые черты. И вот после того, что случилось несколькими мгновениями ранее, мистер Кессиди понял – дальнейшее отрицание бессмысленно и ни что иное, как самообман. Пора было признать истину – он влюбился в дерзкую, грешную стерву! Но была еще Мойра… Ею он тоже дорожил, но это стало уже не то.
С этих пор и стал их брак разваливаться по частям, сначала Банши жалел жену, желал вид, что ничего не случилось, но с каждым прожитым днем обман становился все тягостнее, тайные свидания с Эмили давили на совесть… И вскоре Миссис МакТаггерт узнала обо всем.

- Бедная Мойра! – воскликнула я, дослушав повествование Джины Грей-Саммерс, - поучить такой удар в спину!
- Да, вот почему и Лиландра вошла в ее положение, - ответила Джи.
- А почему она все-таки будет жить у нас? Ведь дом на Мьюире – ее собственность, да и Центр – тоже.
- Дело в том, что сложно жить с предателем под одной крышей, а съедут они только через месяц.
- Почему бы Эми и Банши не поселиться в гостинице?
- Шон не хочет, - закатила глаза Джина, - говорит, казенный дом не место для его беременной жены. То бишь – Эми.
- Она…
- Да, уже успелось… Хотя профессор не знает.

Специально для поклонников Мистики. Те, кто читал "Бедную Ванду" может искать отличия

Глава 24
Все тот же ноябрьский день, к полудню по полил дождь. Я сидела в гостиной и читала книжную версию “Porto dos Milagros” на языке оригинала. За эти два года на португальском я говорила и понимала порой даже лучше, чем на Английском, стоило мне всего год проштудировать учебник вместе с сериалами в оригинале, как язык записался мне в так называемую ментальную память, примерно так же, как при передаче знаний телепатическим способом. Мои девочки спали наверху, тихий час, как-никак!
От чтения меня отвлекла Шельма, в расстроенных чувствах влетевшая (в прямом смысле) в дверь. Обычно она таким способом проникновения в собственное жилище не пользовалась, и это говорило лишь о том, что женщина была в расстроенных чувствах; на лице ее блестели капли, и по-моему это был не дождь. Александр вошел за мамой немного напуганный, но совершенно не понимал, отчего мама так расстроенна.
-Шельма, что случилось?! – я отбросила книгу и посмотрела вслед скрывшейся в пролете девушке.
Но она ничего не ответила, лишь через несколько секунд сверху послышался страшный грохот: находящаяся в растройстве девушка с белой прядкой громила мебель.
Я посмотрела на стоящего около дивана и воздевшего вверх свои синие глаза Алика, ничего не понимая, однако, изменила своей привычке и спрашивать ничего не стала. Мальчик сам угадал или прочел мои мысли и сказал:
-Мама дралась!
-Дралась?! – переспросила я больше из удивления, чем в надежде получить от малыша информацию.
-Там была тетя в красном, и еще дядя, там все трясло…
-У тети были короткие волосы? – тут уж во мне проснулся интерес.
-Да! А у дяди – длинные! – мальчик замеялся.
-И у обоих – черные? – задала я еще один вопрос.
-Ага.
По этим описаниям трудно было понять, о ком идет речь, но я сразу же смекнула на схожесть детских ответов с портретами Алой Ведьмы и Вулкана. Значит, у нашей “неприкасаемой”  вышла битва с Бейвильским братством”… Но что именно так ее огорчило, оставалось зщагадкой. Я решила задать Шельме этот вопрос напрямик, но позже. Несмотря на свое несдержанное любопытство и желание знать буквально обо всем, что происходит в стенах “Института для одаренной молодежи” сразу и из первых уст – след оставшегося фанатизма по мульту и мой страшный недостаток – я решила пока воздержаться от этого хотя бы ради собственного здоровья. Увмдев, как Алик шарит по карманам своей курточки, а затем грызет ногти, я спросила:
-Ты кушать хочешь?
-Да, - сказал мальчик каким-то жалобным тоном, - скажи маме!
-Пойдем, Алик, я сама тебя покормлю! – вызвалась я, поднимаясь с дивана. – Мама твоя… устала.
С этими словами я повела мальчка на кухню и разогрела обед. Обычно капризный в гастрономическом плане, голодный мальчонка поел если не с удовольствием, то хотя бы без протестов, что уже радовало.
-Спасибо, тетя Эл! – сказал он после, спрыгивая со стула. – Можно с девочками играть?
-Да, конечно, - позволила я, тем более, что близняшкам пора было просыпаться, а то снова будут куралесить всю ночь, - только сколько раз тебе говорить, чтобы ты не называл меня тетей?!
Сын Шельмы слегка смутился, но затем понесся наверх к моим дочерям. Я пошла за ним и долго наблюдала, как они играют. В комнате игры обходились малым, и силы дети использовали, только если не поделили игрушку. Я заметила одну странность: Алик очень сильно задирался к Олесе, буквально не давая ец покоя: отнимал игрушки, дергал за волосы, хватал за платье… в то время как Летисия для него словно не существовала. Нет, играли они неизменно втроем, но Лита часто убегала и брала в руки книжку, в то время как Леся наряжала кукол, а Александр катал их на своих машинках. Вот и сейчас именно Лита бодбежала ко мне и начала обнимать, упрашивая включить музыку в плеере.
-А с Лесей и Аликом ты играть не хочешь? – спросила я, - вам же весело!
-Он чужой  станет!
-Литочка, Солнышко мое, почему же он чужой? Вы всегда вместе играете!
-У него тень! – с этими словами Лита подошла к мальчику и ударила его.
Откуда взялась вдруг такая агрессия к сыну Шельмы, я не поняла! Ни одного раза не видела, чтобы он обижал девочек всерьез, но в этом определенно был какой-то смысл, ведь дети в таком возрасте еще не придумывают, а лгать не умеют, хотя бы с точки зрения банального развития. Но что имела в виду Лита под словом “тень”, я в толк взять не могла. Ауру? Энергию, от него исходящую или, быть может, беду… По крайней мере, раньше таких слов я от старшей доченьки, обладающей просто ангельским характером, я не слышала.
-Литочка, а откуда тень? – спросила я, абсолютно не понимая смысла сказанных слов, но интуитивно догадываясь о негативном их значении.
-Парк, - ответила она, - и тетя. Чужая.
Не став больше ни на чем настаивать и возражать малышке Лите, потому что та от чувства, что ее не понимают, уже начинала сердиться, что было заметно по начинавшим вставать дыбом шерстинкам на шее, я включила ей кассету с записью песен “Золотого грамофона”  двухтысячного года, которую она заслушивала букватьно до дыр в пленке. После, погладив любимицу по головке, я, убедившись, что она больше никого не тронет, вышла из комнаты и направилась к Шельме.

Дверь в ее комнату была открыта, и я вошла. Девушка сидела на кровати и листала какой-то журнал, но по всему ее виду и напряженной позе было видно, что мысли ее далеко.
-Что, Реми в баре с другой застала?!
-Еще хуже! – ответила та. – Я гуляла в парке с сыном, и тут напало Братство. Я велела Алику спрятаться, чтобы он не пострадал, но прежде, чем он это сделал, его увидела Алая Ведьма.
-Нашла трагедию! – усмехнулась я, - а если бы его Пиро увидел, ты бы тоже так растроилась?! Что он, сахарный расстает?
-Ты не поняла всей трагедии, - Шельма вздохнула и начала свой рассказ, о сути которого несложно было бы и догаться, вынь я из своей памяти осколки известной мне мозаики.

Битва началась ни с того ни с сего, не было ни политических, ни связанных с заданиями причин для атаки; Иксы вообще давно не переходили дорогу Бейвелчанам, да и те в последние вели себя тихо и не высовывались. Только когда Шельма с Александром стояли на берегу пруда и мальчик кормил уток хлебным мякишем, почва вдруг стала уходить у них из под ног – началось землятресение. Быстро соориентрировавшись, молодая мать подняла сына в воздух и зависла с ним в нескольких метрах от земли. С этой небольшой высоты она увидела творящего недалеко от этого места сейсмическую волну Вулкана, позади него, как каменное изваяние, холоднокровно возвышалась Ванда, рядом с ней скакал Жаба. Как только Ленс немного ослабил волну и подземные толчки поутихли, дочь Мистики опустилась и, поставив сына наземь, велела ему бежать. Увидев это, дочь Магнита волевым движением руки приказала мужу остановить землятресение и, спокойно подойдя к мальчику, села перед ним на корточки и обняла за плечи.
-Тетя, я вас боюсь! – пролепетал Александр, но Алая Ведьма точно не слышала его слов. Она крепко сжала его плечи и долго всматривалась в его лицо; по щекам ее струились слезы.
Шельму в это время отвлек на себя Тодд, ему вообще-то это было нужно лишь для того, чтобы угодить любимой. Это было именно воплощение в жизнь моего совета. Малыш попытался вырваться из объятий чужой, но он сам даже не догадывался насколько родной, женщины, однако его точно парализовало. А Алая ведьма жадно всматривалась в черты его лица: темно-синие глаза, цвета темного каштана волосы, тонкие и сами по себе бледные губы, и лишь жизненный румянец на щеках – след безмятежного детства. О, как ей не хватало этих черт, таких родных и знакомых, которых она лишена была видеть с самого начала, и это был первый раз. Но этого одного единственного раза хватило – все прошлые сомнения, терзавшие ее несколько часов перед этим моментом рассеялись, подобно утреннему туману. Наслвдившись вдоволь первым взглядом, она отпустила ребенка и все так же неспешно подошла к Шельме, предварительно попросив сообщников остановиться.
-Мне надо с тобой поговорить, - сказала она спокойным и вовсе даже не холодным тоном, - пойдем сядем на скамейку.
Неприкасаемая с недоумением посмотрела на девушку, не зная, что от нее ожидать.
-Что ты сделала с моим сыном?! – вопрсила она, но все же исполнила просьбу Алой Ведьмы.
-Я просто обняла его, не больше, - успокоила ее Ванда, - мне надо поговорить с тобой о НЕМ.
С этими словами дочь Магнита вынула из-под плаща ежедневник в бордовой обложке и положила перед собой на колени. Прои знеся последние слова, Ванда надолго замолчала, повернувшись к икс-менке, не зная как продолжить. Тишина длилась довольно долго, пока у Шельмы не иссякло терпение и она не спросила:
-Что же ты молчишь?! Я вся во внимании!
-Как долго хотела я взглянуть в глаза этого мальчонки… - протянула Алая Ведьма, - как долго я была лишена этого… Александр. Ведь так его зовут?
-Что за ахинею ты несешь?! – возмутилась мама Алика.
-Знаешь, два года назад, 16 августа я родмла сына… Но он умер через две минуты… Так мне сказала Рейвен!
-Я сочувствую тебе, - искренне покачала головой будущая мадам ЛеБо, - но мой сын тут не причем!
-Ошибаешься… - мисс Максимова невесело усмехнулась, - про смерть сына мне сказала Мистика, принимавшая у меня роды в ту роковую ночь. Ты не представляешь, что я пережила, узнав о несчастье: я плакала, истерила и кричала, что она все лжет, но у меня не было основания ей не верить, и с прошествием времени я смирилась с тем, что лишилась своего младенца, так и не успев стать матерью…
-Мне абсолютно неинтересны твои душевные переживания! – не услышав ничего по существу, девушка с белой прядью резко поднялась со скамейки и, подозвав к себе сына, собралась уходить, но собеседница дернула ее за край пиджака и велела опуститься на место.
-Не спеши! Это не все! Недавно я заставила-таки наших парней провести в доме уборку, и Тодд принес мне вот эту вещицу, - девушка постучала по обложке книжки, - опережая твой вопрос, отвечу – это дневник Рейвен. Прочитав его, я узнала много чего интересного для себя… В том числе и то, что сын мой жив, и Рейвен просто избавилась от него, так же, как от своего сына Курта тридцать два года назад – сбросила в реку, но не с обрыва, а с моста в парковую речку. Тогда же у тебя появился Алик. На самом деле – он и есть мой сын.
-Какая чушь! – тут же воскликнула икс-менка, в силу сработавшей защитной реакции, - я родная мать этого мальчика!
-Не ври! – тон Алой Ведьмы из задумчивого превратился в равнодушно-насмешливый, - ведь все: и верные друзья, и лютые враги – знают, что из-за своей силы ты не можешь прикасаться к кому бы то ни было! Ты даже рукой не можешь провести по телу возлюбленного, не причинив вреда, что уж говорить о сексе!
-А если я носила ошейник, блокирующий силу?
-Шельма, изворачиваться бессмысленно, - все тем же тоном продолжала Ванда, - незадолго до появления у тебя ребенка, я видела тебя в “Торговом Центре”, ты не была беременна!!!
-Если и так, то это вовсе не значит, что Алик – твой сын. Это может бдыть банальным совпадением! Да и запись в дневнике могла быть сфальсифицирована!
-Таких точных совпадений в подобных случаях не бывает. Наш район – глубинка, о которой не знает почти никто, кроме Братства и Икс-менов, и появление в реке ребенка не раньше и не позже того, как родила я, может объясняться только одним – это мой, слышишь, мой ребенок!!! Никому не было резона подделывать запись в женском дневнике, который хозяйка, в дополнение всего, обычно хранит за семью замками!
-Тем более странно, что он попал к тебе! Быть может, это Жаба решил выслужиться перед тобой и добавил хапись, основываясь на слухах?
-Исключено! Тупее него только Слон! Мозгов не хватит!
-Ладно, ты права, все возможно, - сдалась, наконец, Шельма, - но не думай, что я так просто отдам тебе сына, из-за которого я проводила и продолжаю проводить бессонные ночи? Не надейся! Я требую экспертизы ДНК!!!
-Поверь мне, Шельма, этим мы только усложним дело, - томно протянула Ванда, - гораздо легче будет разойтись по-любовно. Ты отдаешь мне выношенного и рожденного мной сына, которого у меня незаконно отняли, я же в свою очередь позволяю тебе видеться с ним в любое время и неограниченно долго и забирать на выходные. Но если ты так настаиваешь – будет тебе экспертиза!

Закончив рассказ, Шельма едва могла сдерживать слезы. Я не стала задавать глупых вопросов, типа: “А ты действительно веришь в то, что Алик – не сын Ванды?”, а лишь пожала плечами. Ситуация была действительно сложной – мне было жаль Шельму, она привязалась к мальчику и действительно чувствовала себя его родной матерью. Она правда не спала ночами, она правда отдавала ему всю себя: всю свою любовь и нежность. Но и Алую Ведьму мне было не менее, а скорее даже более, жаль. Дочери Магнита много пришлось пережить на своем веку, она лишь недавно одаптировалась к обществу, и этот ребенок, наверняка, был для нее всем. Успев на своем опыте познать, что чувствует женщина, вынашиващая и рожающая ребенка, я прекрасно понимала, каково его потерять. Вот так – сразу, не успев даже ни разу взять его на руки, не услышав первый его крик. И какова должна быть радость от знания того, что плод чрева твоего – плоть и кровь от плоти и крови твоей – живет все же на этой Земле, что он совсем рядом и можно его вернуть. На месте Ванды я бы поступила так же или даже жестче, я бы шла по головам и телесам, нарушала все этические принципы, если бы кто-то случайно ли, преднамеренно ли, лишил меня моих дочерей. Я смотрела на Шельму и молчала.
-Перестань есть меня глазами! – вся в слезах бросила мне девушка, - скажи лучше, что мне делать?!
-Ты меня спрашиваешь?! Мне двенадцать лет!
-Вот когда не надо, ты везде суешь свой нос, а как нужна помощь… - она сделала обиженный вид, а я не знала, что ответить.
На самом деле, это было не что иное, как детский страх. Я боялась обидеть, потерять подругу, которая для меня сделала не намного меньше Джины. Я не хотела брать на себя ответственность, давая советы. Ванда была мне близка по духу, хотя лично ее я не знала. Но в то же время было стыдно отказывать Шельме и я сказала:
-Я думаю, тебе надо все узнать у самой Мистики. Вместе вы что-нибудь придумаете!
-Но я понятия не имею, как с иней связаться! Я не знаю ее номера!
-Дай телефон! – потребовала я, протянув руку.
Девушка пожала плечами и протянула мне белую радио-трубку. Я сразу же выхватила ее из рук и набрала известный номер. Долго не подходили, и я уже хотела отключиться, когда на том конце провода раздался ответ.
-Привет, солнце! – поздоровалась я.
-Салам алейкум! – запыхавшимся голосом отозвалась Глория.
-Ты что такая убитая?
-Да ты меня из ванны вынула, я голову мыла!
-Ой, прости, я не хотела! – немного сконфузившись, извинилась я. - Мама там твоя не рядом, случайно?
-Да, она здесь, а что?
-Дай-ка ей трубочку, пожалуйста! Тут Шельме с ней поговорить надо.
-Шельме?!! – не поверила Гло. – Ладно, минутку!
В трубке раздался щелчок и отдаленные голоса. Не став дожидаться, пока миссис Даркхольм возьмет трубку, я передала телефон хозяйке комнаты.
-Ты с ума сошла! – зашептала та, на всякий случай зажав трубку ладонью, - никакой конспирации!
-Нет, а ты как хотела? – возмутилась я. – Зачем все усложнять?
-Но мы все-таки… - начала старую песню Шельма.
-Дочь и мать! – перебила ее я и собиралась выйти.
-Нет уж, останься! – остановила меня подруга, - ты меня в это втянула!
-Ты сама меня об этом просила!
Вместо ответа, Шельма сделала останавливающий взгляд рукой и заговорила в трубку. То ли Мистика очень громко говорит, то ли в телефоне нашей неприкасаемой не отключен спикерфон, но я слышала почти каждое слово.
-Да тут я! – воскликнула Шельма, - прости!
-Какая неожиданность! – воскликнула в ответ Рейвен. – Вспомнила, наконец, кто тебя вырастил? – тут девушка отключила громкоговоритель.
-Не в этом дело! – сбила с матери спесть возлюбленная креола, - мне надо с тобой поговорить… Нет… это не телефонный разговор… Давай встретимся… На остановке, знаешь?... Да, там! Через час… Нет, и что, что дождь, ты все равно на машине!... Ладно… позвонишь… Но только, чтоб я тебя сразу узнала… только кожу и в твоей старой форме… Ага! Поняла! Пока!
После этого непродолжительного разговора, Шельма повесила трубку и села в позе лотоса.
-Ну, что? – уточнила я.
-Сказала, дождь кончится, перезвонит. На твой.
-Хорошо, - сказала я и вышла из комнаты подруги.
Был уже вечер, на улице начинало смеркаться, и Шельма, то и дело глядящая на сына и обнимающая его, уже думала, что выражение Мистики означало: “После дождичка в четверг”, когда женщина-метаморф соизволила позвонить и сказать, что ждет дочь в условленном ранее месте через двадцать минут. Узнав это, Шельма сорвалась с места и отправилась на встречу, предварительно дав мне слово поведать об успехах, а если таковый не будет, то в глаз засветить за втягивание в авантюрю. Я лишь пожала плечами и напомнила, что я лишь сделала то, о чем меня просили.
Рейвен Даркхольм ждала дочь ровно там, где они условились встретиться. Проходящие мимо вмдели на остановке двух совершенно обычных женщин: одна – Шельма, не нуждающаяся в описании, рядом же с ней стояла красивая, довольно неплохо сложенная женщина лет пятидесяти с молочно-розоватой кожей и неярким макияжем, из которого выделялись разве что ярко-алые губы. Одета она была в красновато-коричневого цвета пальто, свекольного цвета джемпер и пушистый, неопределенного цвета, шарф – именно такой образ выбрала для себя Мистика-старшая.
-Я же тебя просила надеть старую форму! – вместо приветствия начала возмущаться дочь, - я тебя минут сорок искала!
-А я-то думала, почему ты опаздала! – в тон ей ответила Мистика, - а для формы сейчас холодно, три градуса всего на дворе, если ты не знаешь. Ладно! О чем ты хотела сказать?
Прежде чем начать рассказ неприкасаемая вздохнула и рассказала все, что случилось сегодня.
-Да, - внимательно выслушав суть дела, выдохнула миссис Даркхольм, - я действительно сделала так, как написано в дневнике, но ты же тоже должна меня понять! Я сделала это во благо и тебе, и себе. Ты выслушай сначала, прежде, чем говорить.

2001 год; “Пансион Бейвильского братства”
Разработки капсулы, в которую в итоге посадили меня, именно тогда, или даже в конце двухтысячного, и сначала планировалось, что источником энергии должен был быть мутант, которому Магнит передал бы часть своей силы, чтобы не тподвершгаться риску самому. Самым благоприятным условием для свершения плана могло послужить генетическое родство, но, как показывает практика, с переливанием крови можно передать силу лишь новорожденному в возрасте от нескольких часов до года, но такой возможности у Эрика не было.
-Эрик, ты думай, о чем говоришь! – Мистика распалялась все больше в разговоре с гражданским мужем, - я дорожу тобой и как мужчиной, и как союзником, однако природу не обманешь! Я не девочка уже, ты тоже не молод, причем далеко не молод!
-Разве ты не хочешь, чтобы эти Homo sapiens прекратили, наконец, свое существование и перестали отравлять нам жизнь?!
-Это совершенно иное! Я на все готова, но не в ущерб же себе. У меня и без этого трое детей, я просто не хочу еще ребенка, и врядли уже смогу его иметь. Мне сорок девять лет! Куда там задумываться о детях?
-Но ведь дар метаморфа дает тебе силы поддерживать организм в молодом состоянии, - ледяным тоном отозвался Эрик Леншер.
-Причем тут мой дар? – спор, между прочим, длился уже не десять минут, и даже Рейвен начала терять самооблдание.
Одному Богу известно, сколько бы продолжался их спор, если бы домой не вернулась Ванда. Вид у девушки был слегка понурый и очень серьезный; она долго стояла в прихожей, отчего-то не решаясь пройти в гостинную. Все знали, насколько она ненавидит отца за свою поломанную жизнь, и что живет в пансионе лишь из-за отсутствия иной крыши над головой. Сам мистер Леншер-Магнус наведывался в Братство нечасто, больше жил по базам да собирал мутантов в свою армию для покорения человечества. Однако, сейчас девушка была даже рада видеть отца тут, потому что им предстоял серьезный разговор, ради которого она не очень хотела разыскивать бывшего друга Ксавье специально. Наконец, набрав в грудь побольше воздуха, Алая Ведьма подошла к сорящимся супругам.
-Отец, Рейвен, мне надо с вами поговорить, - сказала она твердо, - только не думайте, что я прошу совета. Я ставлю вас перед фактом.
-Что случилось, Ванда? – отец посмотрел дочери в глаза. Он любил ее, но боялся мести.
-Мы с Аланом, впрочем, тебе, “папочка”, он известен как Вулкан, подали заявление в загс.
-ЧТО?! – на лице Магнита отразился гнев, - Ты решила связать свою жизнь с этим… тунеядцем?!
-Прошу попридержать язык в отношении членов моей организации! – осадила его Мистика, но тут же обернулась к Ванде, - но к чему такая спешка? Вы даже толком не встречались… Мне даже казалось, ты стала встречаться с ним больше для того, чтобы избавиться от назойливого Тодда.
-По началу – да, - кивнула девушка, - но что говорить об этом, когда я уже на третьем месяце беременности…
-Что же ты сразу не сказала?! – Магнит подался вперед и хотел заключить дочь в объятья, но та откинула его.
-С чего вдруг такая радость?! – тон девушки начал отдвать сарказмом. – Еще секунду назад ты порывался убить меня за брак с Ленсом.
-Но так ты же не сказала, что подаришь мне внука! – обычно суровое лицо мутанта просияло радостью. – Ты не представляешь, как я в последнее время об этом мечтал!!!
-Что ты задумал? – с подозрением глянула на него Алая Ведьма.
-Я? Ничего… Как по-твоему должен реагировать мужчина моего возраста на радостную весть о скором рождении внука?
-Примерно так, но есть одно “но”. Ты не терпишь меня, а я – тебя.
-Но теперь, доченька, все изменится!
На этих словах в комнату вернулась Мистика-Старшая, отлучившаяся на время разговора. Она подошла к будущей матери и прямо так, никого не стесняясь, вручила ей крупную сумму денег.
-Что это? – удивилась та.
-Деньги, - пожала плечами Рейвен. - На аборт. А за Вулкана не беспокойся, он еще получит свое.
-Деньги будешь доченьке своей родной на аборт давать, чтобы скрыть ее “харамы”! – вспылила Алая Ведьма. - А эти засунь себе в… ливчик, пока я тебе их еще куда не засунула!
С этими словами Ванда взяла увесистую стопку денег и подкинула их вверх, после чего на пол спланировали пустые листы бумаги. Рейвен, поняв, что воздействовать на дочерь Магнита бесполезно, решила сдаться.
С этих самых пор для миссис Даркхольм наступили не лучшие времена, грпжданский муж хоть и появлялся в пансионе чаще, однако все реже обращал на нее внимание. Последней каплей стал ужин в честь очередной годовщины совместной деятельности.

Вечер. Впервые за долгое время Мистика-старшая выпроводила всех обитателей пансиона кого на задания, а кого и просто куда глаза глядят на ближайшую ночь и занялась собой. Многие женщины, перешагнувшие порог сорока пяти, постепенно начинали ставить крест на своей личной жизни, но только не Рейвен. В этот вечер она решила блистать перед Магнитом в роскошном и развратном черном платье со стразами и удивительно изящных туфлях. Зажигая в прибранной гостиной свечи и ароматические палочки, источающие сладкий аромат сандала, женщина находилась в предвкушении замечательного вечера. Пришел назначенный час свидания, но Эрика все не было. На столе, где в обычное время валялись журналы, сейчас стыло угощение. Час. Два. Три. Миссис Даркхолм уже устала ждать и в приступе отчаяния открыла бутылку шампанского шампанского и решмла выпить за свое несостоявшееся свидание, когда в дверь, наконец, постучали. Уже и на что не надеясь, хохяйка пансиона пошла открывать. На пороге стоял Магнит с букетом из трех белых лилий.
-Ты опоздал на целых три часа! – возмутилась Рейвен, принимая из его рук цветы. – Я думала, ты забыл и не придешь…
-Прости, дела были важнее этих формальностей!
-Ты меня обижаешь, я так старалась… Проходи к столу!
Мистер Леншер прошел в гостиную и слегка удивился царящей вокруг атмосфере. Обычно находившаяся в состоянии вечного свинарника комната сейчас была прямо-таки напитана романтикой и уединением. Уже не молодая, но все же пара села за стол. Решив поухаживать за дамой, мужчина, одетый в этот раз в скромный без роскоши костюм цвета кофе с молоком, белую рубашку и темно-зеленый галстук, взял уже открытую бутылку и налил игристое, прозрачное, как слеза, шампанское в утонченный фужер. Несколько минут они провели увлеченные друг другом. Нет, пока еще не было ни капли разврата - его мудрая женщина оставила “на сладкое”, а были только переглядки, любование глазами и чертами неподдельно-нежных в тот момент лиц.
-Ты сегодня еще прекрасней, чем всегда… - сделал комплимент Магнит.
-Ну, то, что в мои планы не входит больше снова стать матерью, не отнимает у меня права быть женщиной… Пойдем… - Рейвен встала, подошла к возлюбленному (хотя в ее случае нельзя точно знать, чувство ли это или банальное самоутешение для грешной души) и нежно провела рукой по его лицу.
-А как же “бейвельчане”? – удивился Магнит.
-Неужели ты еще не понял: мы с тобой одни… Я вышвырнула всех отсюда до завтрашего утра!
-Как?! – Эрик сразу же переменился в лице, - а где Ванда?!
-Не знаю, - томным тоном и в то же время равнодушно призналась женщина, одной рукой наматывая на палец прядь своих роскошных густых и рыжих, точно огонь, волос, а другой продолжая ласкать Магнита, - наверное, на съемной квартире Вулкана. Да и не время об этом думать, мой сладкий!
-Она же на восьмом месяце! как ты посмела ее выгнать неизвестно куда?!! – возмутился Магнит, - ты же знаешь, какие планы у меня на ее ребенка.
-Хотя бы сегодня ты можешь об этом не думать… Сегодня же наша годовщина!
-Спасибо за прекрасный вечер! – бросил Магнит, буквально выбегая из дому, - а я пойду искать дочь!
-Но, Эрик… - Рейвен хотела его остановить, но он уже ушел.
В расстроенных чувствах Рейвен захлопнула за ним дверь и села на диван, поджав под себя ноги. Еще никто не имел права пренебрегать ею! С той поры она  решила отомстить! Сделать назло! Для Магнуса так много значит внук?! Что же! Он лишится его!!! Нет ничего страшнее обиженной женщины, особенно если она – террористка со стажем.

Три дня спустя за завтраком. Алая Ведьма спустилась к трапезе позже обычного и на лице ее красовались темные пятна. Мистика, стоящая у рабочего стола, отвлекоась от приготовления завтрака и посмотрела на нее
-Боже мой, Ванда! Что с тобой?! – всплеснула она руками.
-Ничего. Видимо, не стоило нам вчера с Ленсом идти на ночнй сеанс.
-Ты должна бречь себя! – прицокнула языком Рейвен, - давай, я приготовлю тебе чай с мятой. Помогает от головной боли.
-С чего вдруг такая забота? – изумилась Алая Ведьма.
-Твой отец велел приглядывть за тобой…
-Хорошо. Я пойду наверх. Сейчас у меня нет желания есть.
“Как же кстати подвернулось это недомогание, - оценила про себя ситуацию миссис Даркхолм, - не будет ничего удивительного в том, что у нее раньше начнутся роды!”
Женщина потянулась за бокалом дочери Магнита и действительно налила туда свежеприготовленный чай. Зптем достала из кармана разового хлопкого халата небольшой прозрачный пузырек с плотной крышкой и высыпала его содержимое – белый, похожий на муку порошок – ей в чашку. В это время на кухню вошла Глория и все увидела.
-Что ты делаешь? – спросила она мать.
-Готовлю Вандюшке чай…
-Это я поняла: слышала разговор. Но что ты ей подсыпала?
-Лекарство, чтобы она родила… сегодня…
-Не понимаю, зачем тебе это?
-Честно тебе скажу – я хочу избавиться от ее ребенка, и чем скорее, тем лучше! И ты мне в этом поможешь…
-Мама, но это – преступление и большой харам!
-Дочка, не бойся, я не собираюсь его убивать… Мальчик попадет в хорошие руки, а преступление – это то, что с ним собирается сделать Эрик. Отнеси Алой ведьме чай и проследи, чтобы она опустошила бокал хотя бы до половины…
Глории-Самире это не понравилось, но она все же не стала перечить матери. Вздохнув и мысленно моля Аллаха не карать ее за этот грех, направилась в комнату Ванды. Было девять часов утра.
-А это ты, Гло? – повернула в ее сторону голову Алая Ведьма, - я думала, ты ушла с моим братцем в арабский магазин…
-Нет, я решила остаться, - Мистика-младшая убрала с глаз волосы и поставила поднос на прикроватную тумбочку, - моя мать просила принести тебе чай…
-Спасибо, у меня с утра во рту не было ни крошки, - пожаловалась Ванда и, сев на кровати ногми вниз, взяла с подноса дымящийся белый бокал с “целебным”, как она думала, напитком.
Вопреки ожиданиям Глории, девушку даже не пришлось уговаривать. В надежде избавиться от заработанной ночью головной боли, она с наслаждением пригубила из бокала. Как же в этот момент Гло хотелось остановить единственную подругу, но она боялась гнева матери больше, чем угрызений собственной совести и “гиены огненной”: мать – единственный ей родной человек, поэтому мисс Даркхолм просто ждала. Опустошив сосуд до дна, Алая ведьма вернула девушке чашку, и та, вытворив подобие ревернаса, грациозной газелью выскочила за дверь.
Прошла еще пара часов. Мистика сидела на диване в гостиной и красила ногти караловым лаком, когда туда спустилась, держась за все предметы интерьера, Ванда.
-Рейвен, мне плохо… - простонала она.
-Что? Что случилось?! – женщина-метаморф с обеспокоенным видом подбежала к ней и подхватила под руку.
-Больно! Вот тут! – дочь Магнита приложила руку к животу.
-Так, дорогуша, пойдем-ка наверх! – тут же соориентрировавшись, скомандовала Мистика, - судя по симптомам,  твой сын решил появиться на свет!
-Господи, Рейвен, что же делать? Ведь еще нет девяти месяцев!
-Не веди себя как дура! – вспылила гражданская жена Эрика Леншера. – “Что делать? Что делать?” Ясное дело ЧТО – рожать! Пойдем в твою комнату… Не бойся…
-Мистика, прошу тебя, вызови врача! Все и так шло не очень гладко, а теперь… - взмолилась Алая Ведьма, когда уже ложилась на кровать в своей комнате, а  Мтистика суетилась вокруг нее.
-Ванда, девочка, о каком враче может идти речь? – словно заботясь о роженице, задала риторический вопрос женщина, - ближайшая спец клиника с отделением для мутантов в пяти кварталах, да еще она сегодня на учет закрыта – не принимают даже экстренных… Звать же обычного врача с твоей силой просто опасно…
-И что теперь?! – корчась в приступе боли.
-Ничего не бойся! За свою жизнь я успела побывать разными женщинами и получить навыки в разный профессиях. Конечно, я не врач-акушер, но определенный опыт у меня есть. Ни о чем не думай! Сейчас главное – ребенок.
Тут в комнату случайно заглянула Глория-Самира, чья комната находилась по соседству с комнатой Ванды. Увидев довольно странную на первый взгляд картину, она поинтересовалась:
-Что здесь происходит? Я слышала крики!
-Глория, дочка, как хорошо, что ты зашла! – воскликнула Рейвен. – Ванда рожает. Надо принести горячей воды и полотенец.
-Хорошо, - кивнув, произнесла Мистика-младшая, - сейчас принесу!
Роды были тяжелыми, ребенок был довольно крупный, и у роженицы началось кровотечение. Она молила Рейвен и Глорию вызвать хотя бы неотложку, но обе они  лишь качали головами, убеждая, что теперь уже ни одна скорая не успеет.
Когда рассвет нового дня (16 августа) окрасил небо золотисто-розовыми красками, на свет появился здоровенький крепкий мальчик, весом шесть с половиной кило, но новоиспеченная мать, находящаяся без сознания после перенесенного процесса, не слышала его первого крика.
Наскоро завернув ребенка в легкую пеленку, Рейвен вынесла новорожденного из комнаты и плотно закрыла за собой дверь. За ней с алюминивым тазом в руках вышла дочь.
-Мама, ты уверена в том, что собираешься сделать? – спросила она. – еще есть время одуматься!
-Да, Гло, я абсолютно во всем уверена! – четко и с расстановкой произнесла женщина, - достойна, скажи, твоя мама счастья?! К тому же, поверь мне, если этот карапуз останется здесь, его ждет куда более незавидная участь.
Еще через десять минут корзина с младенцем уже плыла по небурной парковой реке, освещенной лучами восходящего солнца.

Закончив рассказ, Мистика опустилась на скамейку остановки и посмотрела на Шельму, та тоже не сводила взгляда с матери, прежде чем решилась спросить:
-То есть, ты знала, что я его найду?
-А то бы я стала тебе говорить, чтобы ты задумывалась о детях.
-Ну что мне делать теперь?! Ванда сдала анализ ДНК, все выяснится и мне придется расстаться с сыном.
-Я подменю данные, дай только адрес!
На этом они вроде и договорились, но прошло назначенные две недели и Алая Ведьма, придя повидать Алика в Икс, сказала, что пришли результаты анализов, и они – положительные и сегодня она заберет ребенка.
-Я сдала анализ в двух лабораториях и они были разными. Об одной я тебе сказала, в другом случае – промолчала. Так что, я забираю своего сына! – так вскричала дочь Магнита. – Вы с Мистикой сфальсифицировали результаты, мне сказала Глория!
Завязался спор, но в итоге, Шельме пришлось уступить: требования Ванды были законными. Теперь возлюбленная Реми могла видеть Александра только по выходным, Реми было вообще все равно, хотя он и пытался утешить девушку с белой прядкой.
На Алика было больно смотреть!!! Когда “мама Ванда” уводила его за руку в Пансион, он плакал, Ванда объяснила ему все, но мальчику все же не хотелось расставаться с привычными ему родителями, комнатой, друзьями. Он хватался за край Шельминого пиджака, и звал мамой ее, но родная мать сгребла его в охапку и унесла на руках. Сейчас это была трагедия, но уже через год он привыкнет… привыкнет называть Шельму просто “крестной”.